Более того, тюремные условия становились всё более жёсткими. Во избежание попыток суицида со стороны заключённых были приняты дополнительные меры: вместо столов использовались картонные коробки, к окну разрешалось подходить не ближе чем на метр. Стулья в камеры ставили только днём, на ночь их уносили. Если арестованный пользовался расчёской, карандашом или очками, при этом обязательно присутствовал надзиратель.
19 октября 1945 г. каждому арестованному вручили под расписку обвинительный акт. Это был этапный момент, после которого все находившиеся под стражей перешли из категории интернированных (принудительно задержанных) в категорию обвиняемых. Тяжесть и масштаб инкриминируемых бывшим руководителям нацистской Германии деяний произвели на них сильное впечатление. Несмотря на все предосторожности, принятые в тюрьме, одному из обвиняемых, Р. Лею, всё-таки удалось покончить жизнь самоубийством.
Глава II
Суд народов
Строгий зал правосудия
Все, кто присутствовал на процессе, отмечали, что зал на третьем этаже нюрнбергского Дворца юстиции, где предстояло вершиться правосудию, выглядел строго и даже мрачновато.
И это было сделано специально. Помпезные люстры, которые раньше украшали помещение, были заменены на обыкновенные светильники. В отделанном тёмно-зелёным мрамором помещении все окна были плотно зашторены, дневной свет в зал не проникал.
На возвышении был расположен стол, за которым сидели судьи, за ним стояли государственные флаги СССР США, Великобритании и Франции. Уровнем ниже располагался секретариат, ещё ниже были стенографисты, столы сотрудников прокуратуры – справа, за ними размещались представители прессы.
Скамья подсудимых находилась слева от входа. За спинами обвиняемых и по бокам стояли американские военные в белых касках, вооружённые пистолетами, находившимися в белых лакированных кобурах, в руках у них были белые дубинки. Броскую экипировку военной полиции дополняли белые пояса и гетры.
Перед скамьёй подсудимых располагались защитники в адвокатских мантиях.
В зале заседаний
Всё в зале суда говорило о хорошо продуманном порядке. Каждое место (в том числе и подсудимых) было радиофицировано, так что любое выступление можно было слушать по желанию на русском, английском, французском и немецком языках. Стенографисты менялись каждые 25 минут. Это давало возможность к концу дня подготовить полную стенограмму заседания на четырёх языках. Съёмки судебного процесса велись через специальные застеклённые проёмы в стенах, чтобы не нарушать тишину.
Стенографистки
Снаружи Дворец юстиции был окружён надёжной охраной. Движение на близлежащих улицах было перекрыто, и по ним разъезжали только патрульные американские танки.
В кратком вступительном слове председательствующий на процессе лорд Лоренс подчеркнул: «…процесс, который должен теперь начаться, является единственным в своём роде в истории мировой юриспруденции, и он имеет величайшее общественное значение для миллионов людей на всём земном шаре. По этой причине на тех, кто принимает в нём какое-либо участие, лежит огромная ответственность, и они должны честно и добросовестно выполнять свои обязанности без какого-либо попустительства, сообразно со священными принципами закона и справедливости».
Американские военные
Представители СССР