Мама длинно и нудно говорила в том смысле, что ее, Инфинити, красота не бесконечна, что пусть она не выпендривается, рожать все равно придется, а по опыту предыдущих поколений, лучше всего рожать как раз в ее возрасте, говорила, что, наверняка, из тех мужиков, что вокруг нее вертятся, можно уже выбрать, наконец какого-нибудь принца! Мужики тоже не бесконечны, трагичным голосом предрекала она. Что если Инфинити не дура, то должна правильно распорядится своей красотой. "Я положу ее в банк, под проценты", хотела сказать Инфинити. Но не сказала. Инфинити была в режиме "хорошая дочь".

  - Да, мама, — только и говорила она. — Хорошо. Может быть. Наверное.

  Мамины нотации всегда оказывала на нее такое действие — казалось, ее душит в своих кольцах большая болотная гадюка, ее застарелый детский кошмар. Инфинити, по инерции, представила себе длинную змею с головой матери. Мама ощупывала воздух раздвоенным языком, и шипела как радио на свободной частоте.

  Инфинити непроизвольно затрясла головой, пытаясь вытряхнуть из нее этот образ. Мама все-таки! Любимая мамочка…

  Со смертью отца время для нее если и не остановилось, то изрядно замедлило ход, и теперь их часики никогда не догонят друг друга. Мама так и осталась там, в прошлом, в мире простых бытовых установок на женское счастье. Муж + дети + дом = женское счастье. По этой формуле у Инфинити был полный провал.

  Мама требовала, чтобы Инфинити изменилась. Незамедлительно. "А то будет поздно!".

  Как будто у Инфинити в животе тикает бомба с пластидом.

  Мама говорила, говорила, говорила, казалось, этому не будет конца, но конец есть у всего. Пи-пи-пи. Конец связи. Минус сколько-то там нейронов. Кто же считает твои нейроны, когда тебе "желают добра"?

  Ну блин.

  Настроение пропало. А до этого звонка у нее было прекрасное настроение, прошу заметить. Она собиралась испытать свою новую рогатку. Приехала сюда, на этот заброшенный завод на окраине промсектора, где она обычно практиковалась в стрельбе. И началось.

  Инфинити нашла в бардачке почти пустую пачку сигарет. Закурила. Вообще она не курит. Только когда стресс. Она курила и слушала, как ветер шелестит свежей листвой. Недалеко высокая вышка-фумигатор распыляла инсектициды, одуревшие от яда комары, выписывали в воздухе восьмерки. Вот и вся компания.

  Разговор с матерью никак не шел из головы. Бобины ментального магнитофона крутились туда-суда, и Инфинити чувствовала легкую досаду за свой безвинно оттраханный мозг.

  Под занавес, мама спросила — Ради чего она живет?

  Хороший вопрос.

  И: чего она хочет?

  Тоже ничего вопросик.

  Приз за лучший вопрос уходит в воркуйские болота.

  Инфинити затянулась полной грудью. Сигарета зажата между средним и безымянным пальцами в прямой ладони, так, что когда Инфинити затягивалась, складывалось впечатление, что она прикрывает ладошкой рот, чтобы не сболтнуть чего лишнего.

  Неразумно злится на родителей.

  Вообще, неразумно злится.