Дмитрий кивнул ему и взглянул на писца. Тот еще раз поклонился со словами:

— Мирза Халиль-Султан шлет тебе приглашение и ждет тебя в своем шатре, эмир Димир.

Мина у сутулого и щуплого писца была озадаченной. Скорее всего, он не рассчитывал наткнуться у палатки Дмитрия на посланца самого эмира. Приглашение-то он передал, да толку что: раз сам Тимур велит явиться, кто же посмеет ослушаться?

— Непременно буду у светлейшего мирзы Хаиль-Султана, — кратко ответил Дмитрий на приглашение. Не дурак же он, этот писец, поймет, что после аудиенции у Тамерлана.

Чиновник еще раз поклонился и скоренько ушел. Дмитрий оглядел себя. Новенький халат обильно покрывали неаппетитные сальные пятна.

— Жди меня здесь, — сказал он гвардейцу и метнулся в палатку, на ходу сдирая с себя пояс с оружием (он так и спал при сабле и кинжале) и одежду.

Другой нарядной одежды, приличествующей “послу дружественной державы”, у него пока не имелось, — ее еще предстояло сшить, — поэтому Дмитрий скинул халат и сорвал с колышка панцирь. Облачился мгновенно, словно в бой идти, только бастард брать не стал, а затянулся поясом с арабской саблей. Нахлобучил на макушку войлочную шапчонку и быстро навертел вокруг нее полосу красной ткани.

— Господин… — тихим голоском произнесла Зоррах.

Тут только Дмитрий вспомнил о девочке.

— Останешься в палатке, — велел он. — Вот, поешь, — он показал на золотые блюда, заваленные остывшей снедью.

Все, чем его угощали на вчерашнем пиру, находилось здесь. Она радостно ему кивнула.

— Я теперь всегда буду с тобой, господин?

— Ффух… — громко выдохнул Дмитрий, на мгновение замирая. Здесь? С ним?

Зоррах, потупясь, ждала ответа.

— Я куплю тебе новых украшений, — сказал он, вспомнив о золоте, которого теперь в избытке: и монеты, и вот эти подаренные блюда. — И кибитку, в которой ты будешь жить. Тебе больше не нужно жить у Джафара.

Она порывалась еще что-то сказать, но он нахмурился, и Зоррах сразу притихла.

Дмитрий вылетел из палатки, как ошпаренный. Гвардеец ожидал, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. При виде доспехов в безразличном и надменном взгляде гвардейца промелькнуло неодобрение.

“Ах ты, тля…” — взъярился Дмитрий, поймав взгляд гвардейца. Солдат мгновенно сообразил, что вызвал неудовольствие, сделал пустые глаза и каменную рожу.

— Веди, — буркнул ему Дмитрий, нащупывая завязки на боку панциря. Он второпях просто накинул броню, не закрепляя.

* * *