— Здорово ты меня приложил, — сказал он на удивление знакомым голосом.

Дмитрий обалдело опустился на песок. Велимир утерся и положил чалму на колено.

— Погоди, — ничего не понимая, сказал Дмитрий. — Ты, же умер. Четыре года назад. Я нашел тебя…

— Умер, — согласился Велимир, улыбаясь.

— Хочешь сказать, что и я тоже?

— Нет, — возразил Велимир все с той же улыбкой. — Ты жив. Но все равно что умер.

— Не понимаю. Как это?

Велимир огляделся.

— Ага, вот оно. — Он потянулся и подобрал с песка копье с широким листовидным наконечником. — Видишь? Так.

И с неожиданной легкостью сломал толстое древко, которое оглушительно треснуло — почему-то над самым ухом…

* * *

Его разбудил громкий треск возле самой головы. Дмитрий стремительно вскочил на ноги и лишь потом сообразил, что подниматься как раз не следовало бы. Наоборот, надо было затаиться под прикрытием кустарника.

Мальчишка лет пяти-шести в ярко-алой длинной рубахе, зеленых шароварах и белой шапчонке на бритой голове смотрел на него, широко раскрыв рот и выпучив карие миндалины глаз. В следующее мгновение из раскрытого рта мальчишки вылетел пронзительный визг и он умчался со всех ног, истошно вереща на бегу.

Дмитрий выбрался из кустарника и подошел к валявшемуся на земле предмету, который бросил бежавший пацан. Это оказался медный таз — по красной меди шел чеканный узор: переплетенные стебли, листья и цветы. Потом он заметил оструганную палочку сантиметров двадцати в длину, к середине которой был привязан длинный синий шнурок, шедший от валяющегося тут же мотка. Рядом лежал мешочек.

Дмитрий поднял его и заглянул внутрь — какое-то зерно. Он сложил палочку, моток и мешочек в таз и сел рядом, вперив взгляд в узор на коре дерева, росшего на самом краю полянки. Потом поднялся, взял таз и решительно захромал вслед убежавшему мальчишке.

* * *

— Дэв! В саду дэв! Помогите! — Улугбек[4] бежал и падал, поднимался и снова бежал. Он не оборачивался — боялся, что если вновь увидит чудовище с дико горящими глазами тигра, то ноги откажутся служить.

Пронзительные крики царевича переполошили всех — на отчаянные призывы о помощи со всех сторон спешили садовники, — нукеры[5], слуги и рабы. Улугбек споткнулся и во весь рост растянулся на садовой дорожке. Когда мальчик поднял серое от страха и пыли лицо, вокруг него собралась целая толпа. И тогда царевич с облегчением расплакался.

— Дэв! — крикнул он, кривя плачущий рот, и показал дрожащим пальцем: — Там…

Его подхватили на руки; он, торопясь и глотая слова, рассказывал, что тайком пошел в глухой уголок сада, чтобы наловить птиц, а там в кустах оказался дэв. Громадный, как гора, и страшный, как Иблис.