Не похоже, что он решится напасть на меня, если не будет знать, что может убить меня или напасть на меня, не поранившись. Я снова прислонил копье к стене. Жертва не реагировала. Я наклонился, схватил свой лук, удерживая взгляд на ногах. Ноги — самая важная часть, не имеет значения, что делает остальная часть тела.

Не двигая ногами, он не может дотянуться до меня, чтобы атаковать. Поднявшись как следует, я снова полез в свою сумку.

Как и ожидалось, жертва шагнула вперед. Я сделал шаг назад, вытаскивая из сумки стрелу. Жертва сделала еще один шаг вперед. Вместо того, чтобы натянуть стрелу на лук, я метнул ее в добычу. Он сделал шаг назад, поднял руки перед своим лицом, которое уже было защищено его куполом. Стрела попала ему в предплечья, прежде чем отскочить. Я слишком слаб, чтобы бросить стрелу достаточно быстро, чтобы пробить броню. Но этого момента отвлечения было достаточно. Я схватил свое копье, метнулся вперед, целясь в плечо жертвы.

Добыча отпрыгнула назад, избежать моего удара. Он стабилизировался, сделав шаг назад, сохраняя большее расстояние, чем раньше. Казалось, что он убежит, если я погонюсь за ним. Но если бы я погнался за ним, я бы потерял контрольную точку. Добыча могла окружить меня.

— Эй, эй, давай немного успокоимся, а? У нас нет причин воевать. Вы меня понимаете, да? Я знаю, что ты можешь. Вы слушали наши передачи по радио, вы разумны!

Я расслабился, опустил копье. Добыча сделала то же самое. Идеально.

— Если мы будем драться, ты можешь умереть. Теперь, если вы позволите нам захватить себя, вы будете жить. Мы разработали лекарство, видите ли. Я не знаю, знаешь ли ты, что такое лекарство, или нет, но если ты его выпьешь, ты сможешь снова превратиться в человека.

Это привлекательно? Возможно, я смогу вспомнить то, что забыл, если обернусь назад. Я мог бы понять, кто я, почему я был заражен. Создатель лекарства, это Бог? Является ли главный из этих жертв Богом? Командуя добычей, превращая инфицированных обратно в добычу. Если бы я только мог говорить, я мог бы и спросить.

Если я выздоровею, смогу ли я снова говорить?

— Так что ты думаешь? Неплохая сделка, правда? Нам не нужно драться. Никто из нас не должен умирать. Вам больше не нужно ходить и есть людей, чтобы выжить, — добыча остановилась. — Ты можешь говорить?

Я покачал головой.

— О да, я не думал, что ты сможешь. Видишь, мы кого-то вылечили, и она тоже не могла говорить, даже повернувшись назад. Но даже не имея возможности говорить, тебе не кажется, что быть человеком намного лучше, чем быть инфицированным?

Это? Я могу сделать все, что может сделать добыча. Кроме говорить. Но даже если меня вылечат, кажется, я не смогу говорить. Затем, нет никакой причины лечить себя, кроме как помнить, кто я. Разве это не то, что я решил сделать? Найдите Бога, спросите его, кто я. Вспомни, что я забыл. И вот я нашел Бога. Борьба с моим голодом, борьба с добычей, поиски способов выжить, разве это не было все для этого момента? Я планировал использовать лекарство, чтобы превратить других в добычу, создание сценария, в котором я никогда не буду голодать, никогда не потеряю свой мозг от голода. Но для чего? Чтобы найти Бога.

Я кивнул.

— Идеально! Как насчет того, чтобы опустить оружие? Сдайся мне. Если я не свяжу тебе руки за спиной, мои друзья точно сочтут тебя угрозой.

Я опустил копье. Что-то я не понимаю.

— Сложите руки за спину.

Я заложил руки за спину. Почему добыча помогает мне? Его товарищи убивают остальных. Но если у них есть лекарство, не лучше ли поймать остальных, превратить их в добычу? Таким образом, у них будет больше добычи, больше добычи для борьбы с другими.

— Лягте на живот. Не то чтобы я тебе не доверял, но… Да. У меня тут веревка, видишь? Я свяжу тебе руки этим.

Я ложусь поверх мертвой добычи у ног, упираясь животом в ее спину. Не потому ли, что другие бессмысленно сражаются, их невозможно убедить? Жертва не может позволить себе захватить других, не убивая их.