паузу – что и следовало доказать. Но что нужно сделать, что бы Велес мог спокойно забрать свои

деньги? А тут сомнений уже никаких нет – награду он считал лично своей.

-Противники – спецназ. Пока белорусы не уехали, можешь вызваться добровольцем. – И снова

эта ухмылка – Харон решил отыграться за Крокодила? Или он всё-таки питает некоторую

надежду на согласие Велеса? В принципе, после последних боёв, на какую бы схватку он не

подписался, будет много ставок в его пользу. Вероятнее всего, их будет даже немного больше, чем на его противника. Если верно поработать с соотношением ставок, то гибель сталкера Велеса, способна принести неплохую прибыль местному главному устроителю тотализатора.

Хм. Всё-таки, солдаты Долга, всё равно остаются сталкерами. Вроде подружились. Вроде

своими стали. А если есть возможность подзаработать – каждый сам по себе и недавний друг, становится очередным билетом в лотерее, что играется самой жизнью.

Ну и ладно. Вряд ли в Зоне стоит надеяться на что-то большее, исключая случаи, когда

сталкер, другому сталкеру обязан, самое меньшее, своей жизнью. А если подумать, то солдат ведь

предлагает заработать – чем не дружеское участие и взаимопомощь?

Настроение заметно улучшилось, рис стал вкуснее – толи остыл, толи новости от Харона

оказались неплохой приправой к обеду.

Велес попросил разъяснить подробнее.

Он объяснил. Поморгал секунд десять, недоумённо хмыкнул, улыбаться перестал и объяснил.

Белорусы – военные с Кордона, подобно Черепу, приезжавшие на бои, ради зрелища. От

русских военных они отличались тем, что сами активно участвовали в боях. Но суть в другом –почти в каждый свой приезд, они предлагали командирам Долга уникальный бой. Два солдата, против одного сталкера. Причём уникальность состояла не только в условиях, составе участников

и в том от кого исходило предложение. Был совершенно особый нюанс: -Награда двойная, потому что за победу они тоже обещают плату. Считай два приза за один

бой. – Он помолчал с минуту, выпил и сказал. – Только никто не соглашается уже с год –12

самоубийство, а не бой. – Ещё помолчал. Глубоко вздохнул, и уже совсем без всякого