Бежали они с большим энтузиазмом, воодушевлённо. А раз хочется им так сильно побегать, жирок растрясти, зачем же мешать, правильно? Пусть бегут, может это у них последняя радость в

их странной жизни, что им ещё доступна, помимо вульгарного поедания сырого мяса.

Ну, действительно, как он может расстроить этих несчастных, грубо оборвав их

добровольную, очень радостную, пробежку? Вон как самозабвенно они ворчат, рычат, укают и

даже пытаются сказать единственное доступное им слово «мясо». Получалось только у одного, но

не суть важно – ведь пытались все, а это уже показатель. Чего конкретно показатель, точно тут не

скажешь, ну, да и неважно.

-Это ещё что такое? – Возмущённо воскликнул сталкер, обнаружив, что впереди бегущий, запутался в собственных ногах и рухнул носом в травку. Его друзья, прыгать толи не умели, толи

разучились – за две секунды все семь покойных полетели наземь. Друг на друга. Мертвецы, послужившие посадочной площадкой, понятное дело, были глубоко возмущены поведением

собратьев. Начали руками дрыгать, ногами пинаться. Один вон широко разинул пасть и, свирепо

сверкая глазами, укусил предплечье, покачивавшееся у него перед самым носом.

Хм, а их число увеличилось вдвое. Из оврага за ним кинулись трое, а тут аж се…, или их там

восемь? Не посчитать никак, перепутались все, где, чьи руки-ноги непонятно совсем. Наверное, в

кустах в овраге ещё мертвецы прятались, просто более ленивые, не сразу в погоню бросились.

Или по пути присоединились, в стадо сбиваться начали – с ними такое иногда случается. Тут

работает весьма древний инстинкт, помогавший человеку выживать в далёком прошлом. Мишка

пещерный он ведь сволочь такая – его и рельсой не запинаешь. Маленькая группа при встрече с

мохнатым хозяином пещер палеолита обречена стать обедом. А если людей целое стадо – мишка

может и так уйдёт, чтоб не связываться. А ежели нет – пятьдесят камней бросят и один-два точно

мишке голову проломят. Ярче всего, инстинкт седой древности проявлялся здесь, среди