Она вскинула голову и уставилась на него злым взглядом.

— О чем же это?

— Когда ты зовешь меня папулей, невольно приходит в голову: а не воображаешь ли ты, что трахаешься со своим папочкой? Психоаналитики утверждают, что многие девочки испытывают к своим отцам кровосмесительную тягу…

Она замахнулась с явным намерением отвесить ему оплеуху, но сенатор увернулся и, ухмыляясь, ввел палец в ее влагалище, раскрытое, мокрое и горячее.

Одри напряглась и окаменела, вскрикнув:

— Давай же, будь ты проклят, и прекрати эту чушь насчет психоанализа! Давай скорее!

Давно приведенный искусными манипуляциями Одри в состояние полной готовности, Мартин устроился на ней поудобнее. Она направляла в себя его член умелыми движениями. Войти в нее оказалось так же легко и естественно, как дышать. Одним движением он проник в самую ее глубь. Они столкнулись, словно ослепленные ненавистью соперники.

Намеренно растянутая прелюдия ласк ускорила события, и они одновременно достигли кульминации с головокружительной быстротой, испытав ощущение, как от внезапного взрыва.

Они прильнули друг к другу. Одри яростно стиснула его дрожащими руками, ее хриплое дыхание обдало ему ухо. Через минуту ее объятия ослабли, и Мартин перекатился на спину, стараясь умерить отчаянное сердцебиение.

Одри шевельнулась.

— Для стареющего сенатора у тебя неплохо получается…

— Что значит для стареющего? — притворно оскорбился Мартин.

У нее вырвался сдавленный смешок. Этот звук иногда напоминал Мартину тявканье пуделя.

— Ну… время от времени я замечаю признаки… увядания… или опадания… Разве это не симптом старости?

На этот раз она расхохоталась от души и во все горло, и смех ее прозвучал более чем непристойно.

Она уже предусмотрительно отодвигалась от него и спрыгнула с кровати с обманчивой и грациозной стремительностью кошки, так что Мартин, нацелившийся шутливо шлепнуть ее по соблазнительному заду, промазал как минимум на фут.

Когда Одри Фейн поворачивалась спиной, становилось заметно, что она слегка кривонога, однако это нисколько не умаляло ее очарования, напротив, лишь добавляло привлекательности.

Мартин потянулся к ларцу, стоявшему на ночном столике, и достал из него сигару. Обрезав кончик, он старательно раскурил ее и вдохнул крепкий ароматный дым. Сигары были кубинские. Он имел возможность доставать несколько коробок в год через Женеву, откуда они поступали в Соединенные Штаты в немаркированной упаковке. Он испытывал некоторые угрызения совести, поскольку понимал, что любой из его противников мог бы сделать себе политический капитал на том факте, что сенатор США Мартин Сент-Клауд курит контрабандные сигары с Кубы.

А с другой стороны, криво усмехнулся он про себя, существует еще пара-тройка таких вещей, узнать о которых оппозиции было бы куда радостнее.

Его роман с Одри Фейн, к примеру.