– А ты — невозмутимо продолжил Щебенкин — милостиво изволил дать свое согласие. При этом стучал кулаком по столу, и кричал, что все у тебя строем ходить будут, и ты наведешь порядок в этом (как бы это помягче, при девчонках сказать то) борделе.

Девчонки уже не сдерживаясь, захохотали.

– Ну а вы чего?

– А мы поддержали, уж больно грозен ты был.

– Врете вы все наверное, да и не могли мы с Фридрихом песни петь, он же ни хрена, по нашему не понимает, или у него тоже мама русская была?… или у меня немка.

– Не знаю я ничего про ваших мам, сквозь смех выдавила Арсеньева, а только и Фридрих с тобой русские песни пел, и ты с ним немецкие, и разговаривали вы между собой так, как будто друга прекрасно понимаете.

– А вы то его как поняли?

– Нам Петер переводил, все остальные толмачи, лыка не вязали.

– А дальше, что было?

– Дальше Вольф упал под лавку, пришла Марта и куда то его утащила.

– Серьезная женщина — уважительно кивнул Костя — она же его как ребенка на руках унесла, не женщина — танк.

– А я?

– А тебя Танька наверх повела, только не знаю, довела или нет, она сама уже «хорошая» была.

– А остальные то где?

– Спят, наверное еще, Леха вчера первый «выпал в осадок», как сидел так и упал, как подстреленный боец. Пузырь сказал, что пойдет на двор прогуляется и не вернулся.

– Я видела — вставила Живчикова — его слуги, куда то наверх поволокли, я еще велела им, поосторожней нести.

– Костя, ворота и пленных проверяли, Альберт не сбежал?

– Куда ему — вместо Щебенкина ответила Лена — мы со Светкой, когда утром сюда пришли, он спал еще под столом. Это мы приказали девчонкам — служанкам, разбудить его и увести, они его по моему, на сеновал утащили — досыпать.

– Во как, вы уже приказываете, скоро совсем эксплуататоршами заделаетесь — улыбнулся Егор.

– Не все же тебе одному в феодалах ходить, нам тоже хочется немного покомандовать — парировала «Живчик»