Всю дорогу ехали молча. Темнов меня разговорами не доставал, и я пялилась в окно, пытаясь понять две вещи. Первая — за что именно я на него сейчас злюсь и обижаюсь, а вторая — что мне вообще дальше делать?
К концу поездки я немного успокоилась, слёзы высохли, и категоричный настрой, по отношению к Семену сгладился. Ведь если не лукавить и не врать самой себе — я в него не просто временно влюблена, а по-настоящему люблю. Причем давно. Глупо, но факт. Мне никогда и никто, кроме него, не нравился. Никогда не билось чаще сердце при мимолётно брошенном взгляде на кого-то другого. Никогда я перед сном, закрыв глаза, не представляла себе счастливое будущее с кем-то другим. Никогда кто-то другой не вызывал во мне такую бурю противоречивых эмоций, как Темнов. Можно сделать выводы…
Ну и вот уж не знаю, благодаря ли этому чувству, которое само собой просто мечтало найти Темнову оправдание всегда и во всём, или же он действительно не сделал ничего особо тяжкого, но к моменту вынимания Семёном меня из машины я была уже не так агрессивно и непримиримо настроена.
— Я тебе позвоню, Семён, — сказала, когда он поставил меня перед собой, но руки с талии убирать не спешил, так и застыл, выжидательно заглядывая мне в глаза, — нам действительно нужно поговорить, но только не сейчас. Дай мне всё переварить.
Он вздохнул, но пошёл навстречу.
— Только недолго, Кир. Не затягивай. Не хочу, чтобы ты придумала там себе что-то про меня преступное и накрутила ещё больше.
— Не буду. Всё. Уезжай.
Сняла с талии его руки и тут же почувствовала себя одиноко. Душа заныла. Что я делаю? Зачем умышленно причиняю боль и ему, и себе? Хотелось на всё наплевать и, забравшись обратно в машину, вернуться в посёлок вместе с Семёном. Но я дала себе мысленного пинка под зад в сторону подъезда и напомнила, что обижаться мне есть за что. А ещё о том, что не нужно раскрывать Темнову свою истинную суть бесхребетной влюблённой размазни. Он должен прочувствовать и осознать, что может меня потерять в случае не бережного отношения. Ну… это если, конечно, представить, что я ему на самом деле нравлюсь и он не врёт про то, что хочет со мной жить. Пусть докажет, что искренен, и тогда я прощу ему все обиды.
В общем, мотивировала себя, как могла, но всё равно едва переступила порог квартиры Герды Генриховны, начала тосковать. Размазня как есть!
Хозяйки дома не было, и я, воспользовавшись этим, сначала немного всплакнула, сама не знаю по какому поводу — наверное, по всем сразу, — а потом набрала Розу.
Вот кто поможет мне сделать правильные выводы, даже если будет нести чушь. Просто слушая рассуждения подруги, мне всегда открывались какие-то скрытые грани событий, и после этого в голове что-то щелкало.
— Ну, я так и знала, что это Виленская подгадила, чтоб ей хорошо жилось! — эмоционально заключила Роза, выслушав мой подробный отчёт, — ну а на Темнова ты чего психанула?
Я задумалась и вычленила из общей массы обид ключевую:
— По большому счету из-за того, что столько тянул с разговором, что обсуждал с братом…
— А сама? Ты же тоже делала вид, что его не знаешь, и обсуждала всё со мной...
Но разве это можно сравнивать? Во даёт Роза! Возмутилась до глубины души!
— Я — другое дело. Не сравнивай! Он тогда в универе мне чётко дал понять, что я никто и звать меня никак. Именно после этих слов я для него такой и стала...
— А давай рассуждать глобально? — интонации подруги мне сейчас напомнили учительницу геометрии, которая пыталась объяснить мне после уроков какую-то аксиому.
— Давай, — я тогда тоже с радостью учительницу слушала, но в итоге так ничего и не поняла. Надеюсь, в этот раз будет иначе.
— Темнов два с лишним года назад и Темнов сейчас — два разных человека. Согласна? — Я промычала, что да. — Ну а раз так, мы не знаем, как сложились бы ваши отношения, если бы ты не сбежала, а он бы не послушал Вилку. Кто даст гарантию, что после пары встреч он не переключился бы на другую? Тогда он был очень общительный, помнишь?