– Любая выпивка полезна, если пить понемногу, – добавил я, ухмыляясь. – Даже если пить из ведра и до дна…

Шутка дошла не сразу, а потом Чернота и Типун громко рассмеялись.

– Зух… – похвалил «рыбак». – Не из бурсы сбежал, часом?

– Из нее, – вместо меня ответил Семен. – Иной раз, пока веслом не огребет, с места не сдвинется, философ. Ты это… Иди к нашим. Скажи, я все уладил и немного задержусь в гостях у «рыбака». И не ждите меня… Утром до рассвета подниму.

Я изобразил нечто среднее между уважительным поклоном и мотающим головою конем, заработал справедливый подзатыльник от «наставника» и ушел. Похоже, наша авантюра, обрастая изменениями и дополнениями, все же имела шансы на успех.

Может, из-за позднего времени, а может, по каким иным соображениям, но несмотря на изрядное количество лодок, праздношатающихся на берегу видно не было. То там тень мелькнет, на мгновение заслоняя отблеск костра, то в другом месте огонь полыхнет чуть ярче – значит, кто-то дровишек подбросил. А еще сопение и храп указывали, что рядом не призраки, а живые люди. Просто работа у них такая, что сами лишний раз глаза не мозолят и в дела других не лезут.

Олеся и Василий спали. Казак – прислонившись спиной к лодке, девушка – рядом, на его жупане. Но мои шаги услышали оба.

– Что так долго? Мы уже волноваться начали.

Полупуд промолчал, но тоже глядел вопросительно. Пришлось вкратце пересказать самое главное.

– Ну, вот и славно, – запорожец снова закрыл глаза. – Семен не вчера уродился. Справится… Спите.

– Василий, я бы покурил?.. – я присел рядом с казаком и говорил так, чтобы девушка не слышала. Рано еще посвящать ее во все тайны.

– Думаешь, стоит?

– Не знаю… Просто захотелось. Ну, а почему нет? Если что не так – никто не увидит. Ночь.

– Хорошо… Кури, коль приспичило. Я пригляжу.

Трубка еще только легла в ладонь, а на душе сразу стало так тепло и уютно, словно на минуточку оказался дома. Даже почудилось, что вокруг не ночная темень буерака, а стены квартиры. И отсвечивает не жар кострищ, а индикаторы на мониторе, плазме, удлинителях и выключателях…

Мотнул головой, отгоняя наваждение и закурил…

Белый полумесяц со звездой на красном полотнище размеренно покачивался на фоне притихшего неба, отражающего темно-синий цвет притихшего моря. Но не было в этом притворном спокойствии неги, наоборот – в тяжелом, как могильная плита, безмолвии ощущалась угроза, в которой каждый бывалый моряк узнает приметы надвигающегося шторма…

Капудан-ага[26], стоя на мостике, тревожно всматривался в небо, выглядывая в нем появление первых легких, почти прозрачных тучек, обычно бегущих впереди урагана. Надсмотрщик не жалел кнута, барабан выбивал дробь ускоренного темпа, несмотря на то что рабы уже и так из последних сил налегали на весла. И конечно же случилось неизбежное… несколько гребцов не выдержали такого напряжения и потеряли сознание. Брошенные ими весла повисли и попали под гребок сидящих впереди. Раздался треск… Остальные тоже сбились с ритма – и галера, еще мгновение тому, назад летящая, как стрела, стала стремительно терять ход и круто забирать в сторону, ложась бортом на воду.

– Свиньи! Проклятье на ваши головы! – заорал надсмотрщик и принялся еще сильнее нахлестывать рабов, но те уже ничего не соображали, только руками заслоняли головы. А если кто хватался за весло и пытался грести, то от этого все перепутывалось только хуже.

– Прекратить грести! Якуб-ага! Наведите порядок!