Глава 25

После этих слов наступила оторопелая тишина. Редко тут, а то даже никогда выступали с такими твердыми словами.

— Замечательно, — оборвал их спор император, который очень не любил ссору при нем и, особенно, между близкими ему людьми, — правоту надо достигать трудом и результатами, а не уличной бранью. Я вас заранее благодарю, князь.

— Совершенно верно, ваше императорское величество, — сразу же поддакнул Константин Николаевич. Он тоже не понимал этого спора, намеченного его начальником.

Бенкендорф тоже согласился, не потому, что он согласился, а потому, что это перед ним был император. С ним он не спорил, никогда и принципиально.

— Надеюсь, вы позволите взять двух-трех жандармов, ваше высокопревосходительство? — учтиво попросил у него князь.

— Конечно, — без всякого раздумья сказал шеф жандармов, — и только потом поинтересовался: — а кого вы хотите арестовать, князь? Надеюсь, не пресловутого же вервольфа, которого вы так игнорируете!

— Может быть, ваше высокопревосходительство, — нейтрально согласился Константин Николаевич, подал руку (Елена Федоровна просияла) и вышел из императорского кабинета.

— А куда ты идешь, — поинтересовалась она, поправилась: — куда мы идем?

Он слегка прижал ей руку в знак признательности, пояснив:

Дорогая, мы же хотели завтра венчаться? Вот я и хочу сегодня сразу завершить следствие и арестовать виновного, чтобы нам никто более не мешал.

— Да? — была буквально ошарашена его невеста. Только что перед этим в кабинете императора Александр Христофорович и их драгоценный монарх разговаривали о вервольфе. При этом арест сей твари был, по их мнению, очень долог. Буквально несколько месяцев, если не лет. А ее благоверный, хотя и говорил о днях, уже собирается арестовать сегодня! Он или дурной или такой талантливый.

Она вспомнила, как он буквально на глазах у всех за считанные минуты начал раскрывать запутанное дело. И решила — он талантлив! Он быстро распутает это дело, а она станет находиться с ним, а не дома!

И сама, шалея от храбрости наполовину с наглостью, прямо среди императорских слуг, гвардейских офицеров и столичных чиновников поднялась на цыпочки и чмокнула его в щеку. Он только ее!

Константин Николаевич благодарно посмотрел на нее — целовать было уже чрезмерным хамством, но все равно приятно — предложил поскорее подняться в коляску.

— Сначала проедем за жандармами, а потом в трактир «Злая собака», — сообщил он планируемый путь своей будущей жене.

— И кого ты собираешься арестовать и где — в здании жандармов или в трактире? — лукаво улыбнулась мужу Елена.

Он почувствовал ее лукавство, и сам улыбнулся губами — совсем немного, самими кончиками. Пошутил: