Простой пример так называемое доказательство. Наливка в бутылке, нечаянно пролитая мифическим грабителем, была сливовая. Тогда как на рукаве горничной Насти пятно было от СМОРОДИНОВОЙ наливки! И вся ее вина рухнула, как сухой мусор под шквалистым ветром.

А то его подчиненные — ой, не можем, не готовы. Не был бы сиятельный князь, увел бы полицейского в укромное место и поставил по синяку. Или в морду им за неумение думать. Заленились, решили свалить все на горничную. Понадеялись, кто будет слушать оправдания бедной совсем еще юной девушки из простонародья. И чуть невинную не посадили. Сломали бы жизнь у хорошей девушки!

Последний штрих в проводимом деле для абсолютных доказательств (не для князя, для официальных доказательств) заключался в небольшом, но важном разговоре с женихом Насти бароне Граббе с сугубо русским именем Ивана Николаевича.

С такими персонажами он умел говорить еще в ХХI веке. Конечно, с некоторыми особенностями, но все же. Там была честная наивная золотая молодежь, здесь — дворяне. Разница, как у петухов, только в цвете и фасоне перьев. Все!

Но перед этим пришлось сходить к господину нотариусу. Обещал же Насте! Как оказалось, очень даже вовремя. Хитро хм-м умный нотариус, солидный дядька лет с полста, видя перед собой беззащитную юную девушку, запутывал ее в словесной дуэли, намереваясь поживится. Много бы он не взял, но рубликов пять наварил бы. огромная сумма, особенно для небогатой горничной. И хоть деньги не ее, но для князя дело принципа, Хамство к барьеру!

Появление серьезного мужчины нотариусу все фатально обломало. Сразу понял, эти рублики ему кровью обойдутся. От розог. Князю даже ругаться не пришлось. Жесткий взгляд, обращение к нему девушки к нему «ваше сиятельство» и бумаги были сделаны прямо-таки с космической скорости. Почти бесплатно, за шестьдесят пять копеек. Можно было возвращаться в гостиницу.

Взяв у Настеньки бумаги о дворянстве, он оставил ее в соседнем номере. А сам решительно вошел в номер барона.

— Имею часть представиться, — объявил он с ходу, — князь Долгорукий, — с некоторой паузой: — сотрудник Московской полиции.

Если услышав о князе, барон торопливо встал, чтобы представится, как дворянин дворянину, то о полиции он как бы и не услышал. Полиция — не III отделение ЕИВ, не жандармы. Дворянину его боятся нечего. В гвардии даже откровенно презирали полицейских. Но гвардия далеко, а князь вот он. И, немного помедлив, он протянул руку для благородного рукопожатия. Князь все-таки и с такой знаменитой фамилией!

— Я здесь неофициально, — пояснил Константин Николаевич, — решил помочь бедой девушке. Прежде всего, мы наконец-то побеспокоились о ее статусе дворянки. Вот, — он положил на стол бумаги, — затем я бы побеспокоился о ее личном счастье.

Неизвестно, что подумал барон Граббе, но он засмущался, потупился. Видимо, подумал, что князь будет ему угрожать. Или, как минимум, будет стыдить, шпынять дворянским благородством.

Однако, Константин Николаевич с его большим жизненным опытом с личной жизни был более мягким и коварным.

— Вы же понимаете, легкие дорожные интрижки можно проводить с простонародной горничной или почтенной матроной благородных кровей. Но заводить интимную связь с юной девушкой-дворянкой, попавшей в сложную жизненную катавасию никак нельзя. Это уже parvenu. Настоящий дворянин этого не может допустить. Nobles oblidg, сударь и никак иначе.

— И что же вы предлагаете, князь? — кусая губы, осторожно поинтересовался барон.

— Вы, я вижу благородный человек. Женитесь, — или, глядя на помрачневшее лицо собеседника, — в крайнем случае, оборвите связь. Девушка, конечно, будет рыдать, но что делать. Потом найдет себе ровню, какого-нибудь дворянина, который устроит ей личное счастье.

Как он и думал, барон не захотел ее бросать. Ха, он уже тоже начинает потихоньку подумывать о любовно интрижке. Красавица, скромняга, баронесса. Не будьте дурак, поручик!

— Но моя карьера, — намекнул тот, еще немного сопротивляясь.

— А при чем тут карьера? — удивился Константин Николаевич, — вы женитесь на девушке благородной крови. Вон, — он развернул один из документов, — баронесса Ашенберг. Куда уж дальше. Конечно, она бесприданница, но вы-то богаты! Зато насколько она красива, насколько она добра и отзывчива.

— Да, — принужденно засмеялся барон, — что-то я отстаю от жизни. Моя милая, — он заметно надавил на эти слова, — что-то говорила об отце-дворянине, однако вскользь.

Но говорят, Настенька попала в какую-то грязную историю?