– Нет. Может, я ещё на больничном посижу?

Морщусь. Боюсь показаться трусихой, но я не хочу. Вот просто не хочу тащиться в новый класс и новую школу.

Папа хмурится и откладывает вилку в сторону. Осматривает меня, складывает руки на столе.

– Ты же понимаешь, что передо мной стоял выбор: либо мы продолжаем снимать квартиру, либо мы копим тебе на операцию.

– Такими темпами мы года три будем копить.

Ой! Прикусываю язык, но поздно. Папа тяжело вздыхает и встает из-за стола.

– Снеж, с зарплатой нового директора школы мне понадобится месяца два. Я поэтому и согласился на эту должность. Да и после продажи квартиры и погашения долгов осталась часть суммы.

Передергиваюсь от воспоминаний. Как отца трясли каждый день коллекторы. Угрозы, крики и постоянный липкий страх, что они придут.

– Я знаю, пап. Прости.

Тушуюсь под строгим взглядом. Отвожу глаза и спотыкаюсь о костыли.

Грудь пронзает болевая стрела. Вспоминаю, каково это – уверенно ходить.

И тут же по коже мороз. Не помню! Я уже не помню, как это…

– Снеж.

Теплые и тяжелые руки папы на плечах заставляют очнуться.

– Через десять минут надо выехать.

– Значит, выедем.

– Дочь, ты у меня боец, и все переживешь, и выстоишь.

Кисло улыбаюсь, а у самой грохочет в груди. Не уверена я, что справлюсь.

Ну где я и где эти мажористые детки? Мне явно там не место. Не после того, как я рухнула со своей персональной вершины.

Я понимаю, что отец поставил на кон все, чтобы я смогла вернуться к нормальной жизни. Поменял город и должность. Но, блин…