— Зря ты это сказал — я быстрым движением правой руки извлек пистолет из кобуры, переломил раму левой, выхватил из чехла обойму с семью патронами, вложил в барабан, вернул раму в изначальное положение и сунул пистолет обратно в кобуру.

На все про все у меня ушло немногим более секунды. Благодаря годам, проведенным на ледовой дороге, и тесным отношениям с моим Наганом, этот навык у меня выработался на уровне рефлекса. Эту демонстрацию перед Искандером я сделал не ради бахвальства, а чтобы его рука реже хваталась за револьвер.

— Ты не предоставил мне выбора, кроме как оставить твой труп на этом — я обвел рукой окрестности — чудесном острове.

Паша намек понял и, от греха подальше, убрал руку с рукоятки своей Сигары. Его скорость явно уступает моей и, слава Богу, у него хватает ума не форсировать события.

— Ты не понимаешь в какое дерьмо ты вляпался, в этом деле замешаны не только воры, но и толстосумы, или ты думаешь, что братва вот так просто может взять и появится на их острове? Не-ет, — он помахал пальцем перед моей физиономией — они тоже в деле. Так что, у тебя есть один шанс остаться в живых — пойти к «хозяину» за убиенного тобой гэбиста. Иначе никакая реакция не поможет тебе избежать смерти, толстосумы назначат за твою голову такую цену, что даже Твари начнут за тобой охоту.

Я не стал спорить и нагнетать обстановку, а повернулся к стоянке и принялся рассматривать многообразие техники, стоящей внизу, а также, чтобы обдумать, что мне делать дальше.

Какого транспорта на стоянке только нет. Грузовики с прицепами и без, тягачи большие и маленькие, легковые внедорожники, микроавтобусы и еще много-много моделей и подмоделей прошедших через мастерские, раскиданные по всей стране. И вся техника переделана до такой степени, что в редком автомобиле можно узнать ее изначальную марку. За исключением новых образцов, выпущенных на заводах и нескольких БТР, стоящих в сторонке и выполняющих роль мобильной охраны острова.

Среди гражданской техники, я узнал очертания знакомого легкового тягача. Не удивляйтесь, такие теперь тоже есть.

Это переделанный старый ГАЗ-69, с удлиненной рамой и двумя задними мостами. С таким же маленьким двухосным полуприцепом. Этот внедорожник настолько переделан, что узнать в нем старый козлик просто нереально. Он принадлежит Витьке-гонщику, с которым я несколько раз ездил вдоль побережья. Больше не хочу. Мало того, что на его агрегат из-за малого веса нет скоростного ограничения, не считая осени и весны, и он гоняет как скаженный, так еще и специально ищет встречи с Тихушниками в каждом рейсе. Видите ли, шабашка для него в виде шкур — это святое. Хоть он и делит ее со Стрелками поровну, но пошел он куда подальше со своим экстримом.

Также из общей кучи выделяется один внедорожник зеленого цвета. Он первый на моей памяти автомобиль на льду, которого переделка не коснулась вообще, по крайней мере, снаружи. Он стоит ближе всего к выезду со стоянки, возле заправки и повернут мордой в сторону ледовой дороги. Как будто ждет кого то, чтобы сорваться с места и рвануть прочь с этого не райского, для меня, острова. Это УАЗ-469, с тентованной крышей и без каких-либо переделок.

Да ладно, не может быть! Да быть такого не может! — И до меня дошло, про какой УАЗик говорила девчонка. — Господи, чем она думает. На этой колымаге выезд на лед, тем более, езда по рекам, невозможны. Нас съедят Тихушники, ей богу съедят.

В моей голове мгновенно созрело сомнение по поводу умственных способностей агента, раз она выбрала такой вид транспорта. Но оно тут же улетучилось, потому что выбора то у меня особо нет. Либо я покину остров вместе с ней, либо меня убьют, не воры, так органы. И как бы я ни старался, я не смогу прятаться от них вечно, рано или поздно меня найдут. А единственное место, где я смогу залечь на дно, лет этак на пять, это Батино убежище. Если уж совсем повезет, то удастся уговорить Флинта, разобраться в этом деле и снять с меня все обвинения. Но последнее вряд ли получится, Флинт не волшебник и ГБ ему не подчиняется. Более того, это ГБ может командовать им, а не наоборот.

Ладно уж, «будет день — будет пища», а сейчас я намерен пустить слух на Побережье, что есть способ избавиться от летних тварей. Посмотрим, как противники этого запоют, когда народ поднимет стволы. И в этом мне поможет Паша-Испанец.

— Паша, — я повернулся к наемнику Лома — насколько я знаю, твой отец и старший брат погибли во время первого набега Мурашей на Сочи?

— Тронешь их память, и никакой Лом меня не остановит.

— Я не собираюсь говорить о твоих родных гадости — я выставил перед собой руки, ладонями вперед — просто задание, которое мне вроде как поручили, в какой-то степени касается и их смерти.

На лице Искандера появилась заинтересованность.

— Пойдем в харчевню, выпьем чаю, и я тебе расскажу, что знаю — добродушно сказал я.

Харчевня Рай для Ледохода всегда поражала своими размерами и главное, оформлением, я никогда и нигде не видел таких больших помещений вне убежищ. Метров пятьдесят в ширину и раза в два больше в длину. Повсюду стоят столы, за которыми сидят люди и практически у всех имеются шрамы на лице. По ним сразу можно определить, кто Ледоход, а кто Стрелок.

Если шрамы слева — это Ледоход, справа — значит Стрелок. Я единственный, кто не вписывается в эти стереотипы, со своим шрамом на левой стороне.