— Нам предстоит вместе преодолеть сотни километров, — продолжал Сырцов. — Путь наш будет пролегать через живописные земли с богатой историей и впечатляющими достижениями сегодняшнего дня. Мы с вами…

— Извините, Юрий, — прервал хозяина дачи Лазарев, прислушался и с уверенностью объявил: — Никольский едет.

Действительно, скоро явственно послышался звук мотора подъезжающего автомобиля.

Лазарев вышел из-за стола и отпер ворота. «Москвич» медленно миновал их, бесцеремонно мазнул светом фар по столу, по лицам гостей. Машина объехала клумбу и остановилась возле крыльца рядом с остальными четырьмя автомобилями. Резко хлопнула дверца.

Из темноты показались Лазарев и мужчина средних лет с «чеховской» бородкой клинышком. Лазарев представил собравшимся врача группы Геннадия Петровича Никольского.

Тот двинулся вокруг стола, молча пожимая компаньонам руки. В неверном свете лампы остро поблескивала оправа и затемненные стекла его очков.

— Простите за опоздание, — глухо проговорил врач, пожимая руку Стелле Аркадьевне. — Срочный вызов к больному.

— Очень приятно познакомиться, — приветливо улыбнулась хозяйка дачи. — Чувствуйте себя, доктор, как дома.

Затем Никольский познакомился с автоинженерами супругами Аджибековыми, с администратором госконцерта Эмилем Брохманом и его супругой Катей — тренером по художественной гимнастике.

Юрий Николаевич Сырцов усадил гостя и вернулся на свое место. Однако ему не удалось завершить тост.

— Штрафной доктору, — пробасил толстяк Брохман, требуя, чтобы опоздавший к началу трапезы Никольский в одиночестве выпил так называемый штрафной бокал вина. — Догоняйте нас, док!

— Товарищи! — Рифат Аджибеков постучал ножом по бокалу, унимая разом заговоривших сотрапезников. — Не забывайте, что завтра утром в путь. Я, как автомобилист с более чем десятилетним стажем, с полной ответственностью заявляю: в дороге почти все беды от этого, — он выразительно щелкнул себя по горлу. — Скажите, доктор, как долго в организме сохраняется алкоголь?

— Долго, — буркнул Никольский и отодвинулся от стола, почти совсем растворившись в ночной темноте, которая плотно обступила стол.

— Вот видите, товарищи, — Аджибеков назидательно поднял указательный палец.

— А посему, как командор, объявляю на все время пробега сухой закон, — поддержал Аджибекова Лазарев.

— Но по последней-то можно? — спросила Сырцова, капризно надув губки.

— По последней, так и быть, можно, — разрешил Лазарев.

Сырцова встала, тряхнула задорно головой и предложила:

— Друзья! Выпьем за нашего командора. Спасибо ему за то, что его усилиями мы собрались вместе и завтра отправимся в чудесное путешествие. Виват командор, друзья!

Гости дружно прокричали «Виват».