— Плохие люди никогда добром не кончат, — продолжала девушка. — Рано или поздно они получат по заслугам. Я в этом даже не сомневаюсь.

— Это не для них.

— А для кого же?

— Для нас.

Мальчик перевернул коробку и поставил ее так, что дверца смотрела на вход в лечебницу, а стенки были параллельны стенам коридора. Аптекарь невольно потянулась к мальчику, но потом вспомнила, как возмущенно он отпрянул от нее в прошлый раз, и убрала руку.

— Иди сюда, — мать поманила сына к себе, тот подполз к ней на коленях, прижался щекой к ее ноге. Женщина взъерошила ему волосы, спрятала вихры за уши. Аптекарь заметила, что пациентка снова взглянула на часы, стрелки которых ползли так медленно, будто от присутствия мертвецов в них сели батарейки.

Дверь операционной скрипнула, и вышел учитель. Внешне он почти не изменился, разве что в руках у него теперь была стеклянная банка, а из-под рубашки торчала трубка. Но лицо словно одеревенело. Мальчик бросился к отцу, прижался лицом к его боку. Учитель погладил сына по голове, отодвинул от трубки.

— Что это? — мальчик потрогал банку.

— Мне надо с тобой поговорить, — сказал учитель жене.

— Операция прошла благополучно? — Она встала, оттолкнувшись руками от лавки и стараясь не двигать шеей.

— Да, все хорошо.

— Тогда в чем дело?

— Сейчас все объясню, — он указал на дальнюю комнату.

— О чем вы будете говорить? — всполошился ребенок. — Я тоже хочу с вами.

— Мы сейчас вернемся. Побудь тут.

— Но почему? Что случилось? Почему мне нельзя пойти с вами?

— Нам с мамой надо поговорить. Обсудить кое-какие вопросы. Мы скоро вернемся.

— Посиди со мной, — предложила аптекарь мальчику. — Я принесу тебе клей и ножницы. Сделаем с тобой красивый домик.

— Это не домик.

Мальчик с силой наступил на коробку, проделав пяткой дыру в пенопласте и расплющив стены, после чего пнул ее так, что та вылетела во двор.