– Ага, – взвился Кубышкин. – Щас… Тебя вот только не спросили, умник, и ты мне исполнением моих служебных обязанностей рот не затыкай, щенок.

– Я требую встречи с вашим начальством, и говорить буду только с ним. И отвечать буду на вопросы следователя, а не ваши, старший сержант. Ясно? Я этого так не оставлю! – завелась я, крича на Кубышкина.

Меня колотило так, что Сеня крепко обнял меня за плечи и прижал к себе, пытаясь успокоить. Я была бесконечно благодарна ему за то, что он перевел внимание Кубышкина, увлекшегося рассказом о прошлом Трофима, на себя, но успокоиться уже не могла.

– Мало того, что он убивает женщин, так он еще мне сам об этом рассказал и то, что выслеживал меня, выйдя из тюрьмы. Понимаете? Он хвастался этим!

– Да не может он быть этим серийным насильником! – выкрикнул в сердцах Кубышкин. – Он ведь на зоне петухом был, подружкой! Понятно!

– Слышь, Федорыч, маньяк, вообще-то, не насиловал свои жертвы, – тихо произнес долговязый полицейский.

– А тебе-то откуда знать это, Михрев, а? – резко отдернул его Кубышкин. Было заметно, что долговязый тихий Михрев раздражал его. – Кому это, вообще, может быть известно, если он полностью вырезал у жертв матки…

Перед глазами у меня все поплыло и Сене пришлось подхватить меня подмышки, чтобы я не упала.

– Маришь… все хорошо… слышишь меня… – словно из далека, доносился до меня его голос.

От его похлапываний по щекам, я постепенно пришла в себя.

– …они умирали от болевого шока… – говорил Кубышкин Михреву.

– Слушайте, кончайте трепаться, – резко оборвал их диспут Сеня. – Не видите, ей плохо…

– Что-о? – с тихой угрозой протянул Кубышкин. – Ты это с кем разговариваешь, щенок! Я гляжу ты все время нарываешься?

– Я не нарываюсь… Просто не нужно рассказывать при свидетельнице, только что побывавшей в руках маньяка, о его жертвах.

– Сеня, – слабо позвала я, вцепившись в его рукав.

– А че я такого сказал?

– А ты ни че не сказал… х-ли ты все время учишь меня работать…

– Да, мне по-фигу, как ты работаешь…

– Кажется, дамочке и впрямь плохо, – попытался в свою очередь урезонить Кубышкина, Михрев.

Не представляю, чем бы все это кончилось, но накалившуюся обстановку разрядило, появление увальня, посланного старшим сержантом, осмотреть пустырь.