Рюу. Из желудка поднялся холод. Подобрала внуку имечко. Тигры умирают и оставляют свои шкуры; люди умирают и оставляют свои имена. Что делают драконы[29]? Дай Рюу волю – он высечет свое имя на лбу Хакусаны, сминая морщины и старческие пятна. Другого способа оставить след в истории Хакусана внуку не предоставит.

А на щеках бабушки Рюу вырежет другое имя. И потом с радостью умрет, потому что живет так, как будто давно умер.

– Хоть кому-то достался мой характер, – процедила Хакусана сквозь зубы.

Она, как и прежде, предпочитала Рюу прочим родственничкам. Мысли о нем всегда приправляло чувство вины. Маленьким внук часто расспрашивал бабушку о драконах. «Они владеют водами. Живут в озерах, реках и морях. А еще умеют летать. Дыхание их создает тучи и проливается на землю дождем. Если разозлить дракона, то он обрушит с небес огненный дождь. Драконы охраняют сокровища. И среди всех их богатств хранится бесценная жемчужина, пламенеющая как солнце», – рассказывала внуку Хакусана. И Рюу принимался бегать по заднему двору.

– Когда я вырасту, стану драконом! – кричал он и подпрыгивал, стараясь взлететь.

Хакусана смеялась и подбадривала его:

– Конечно, станешь! Не зря я выбрала тебе драконье имя!

Хакусана улыбнулась светлым воспоминаниям. Но жили в памяти и другие, куда более темные. Хакусана ни на миг не забывала искаженного лица Рюу в ночь, когда магия Госпожи окутала 103-й номер и подарила рёкану бессмертие, когда она потребовала с Хакусаны исполнить обещанное.

– Внучок не успокоится, не простит, не опустит рук, – вздохнула она.

В ту ночь Рюу чуть не сжег отель. Разгневанный дракон пролил огненный дождь, не иначе! Не танцевала ли Госпожа над местом сна младшего Бога Дракона, не вышел ли он на ее призыв, облачившись в тело Рюу? Пламя вспыхнуло из рук и дыхания внука.

– Проклинаю тебя! – Он рвался из хватки отца, задыхался от едкого дыма и ненависти. – Я отомщу, день придет!

Хакусана вторила переливчатому смеху Госпожи. Выходил треск: огонь проник в слабые легкие, бессмертие не излечило кашель.

Годы шли, Хакусана видела угли, тлеющие в Рюу, но то был гнев, ничего более. Отчаяние усыпило дракона на долгие годы.

– Что же не настает день твоего возмездия? – с издевкой спрашивала она внука. – Не она, так твоя мать. Кого бы выбрал ты?

«Если отобрать у дракона его жемчужину, он лишится пламени и погрузится в сон», – Хакусана переплетала народные предания с собственными домыслами, и малыш Рюу слушал, раскрыв рот от удивления. Тогда она не знала, насколько близка была к истине.

Рюу работал наравне со всеми, гостиница приносила стабильный доход, Хакусана благоденствовала. До тех пор, пока сегодня, ранним утром, не услышала, как Рюу спускается с третьего этажа, напевая незатейливую песенку. В руках он крутил ключ-карту – еще одно новшество – от 103-го. В серых глазах внука Хакусана различила призрачный лик Госпожи. Время начало отсчет.

Девчонка в 103-м номере перестала дышать. Духи столпились вокруг нее, назойливая бива замолкла. «Рюу приготовил Госпоже подарок», – Хакусана сразу разгадала намерение внука. Девчонка проснулась по ту сторону, где туман никогда не сходил ни с гор, ни с мерцающих обликов прислужников рёкана. Ей предстояло либо уйти вслед за закатным солнцем, либо пополнить штат прислуги. Смотря в чем Рюу убедит Хакусану.

Хакусана сжала покореженные артритом пальцы – и девочка наверху ощутила, как что-то острое и тонкое прошило ребра и затянуло узел. Хакусана решила подыграть внуку и наложила на девчонку печать хозяйки – теперь она не гостья, а слуга.

Игла пронзила и грудь Хакусаны. Спазм выбросил сгусток черной крови к уголкам рта, Хакусана не стала проверять: насмотрелась за столько лет. Скривилась и вытерла признак слабости тыльной стороной ладони. В последнее время приступы кашля, мучившие ее с момента, как муж возвел первый этаж гостиницы, усилились. Госпожа не пожелала избавить Хакусану от болезни.

– Ничего. – Подавила она судороги в грудной клетке и представила, как сходит довольная улыбка с лица внука. – Госпожа явится, и мы посмотрим, кто победит.