Ещё одна попытка оказывается незамеченной. Мужчина просто закручивает меня на месте, выбивая все протесты. Никаких причин не остаётся, когда я сгораю в его объятиях.
Сердце выстукивает так оглушительно, затмевая всё. Мир расплывается, фокус только на мужчине остаётся. Который улыбается соблазнительно, ласкает кончиками пальцев голые плечи и смотрит. Так пристально смотрит, словно забирается в саму душу.
И даже не «словно». Они с Сэмом пробрались в мои чувства, разворошили всё и теперь просто… улыбаются. Довольные, счастливые. И я даже злиться на это не могу, бояться утра. Мира повторяла, что прошлого не существует. А мне кажется, что именно будущего нет.
Оно далеко, эфемерное и призрачное. Раньше хваталась за него, всё думала о том, как дальше жить буду. А сейчас отпускаю. Утром будет
Я хочу жить с ними моментом. Когда Алекс по комнате кружит, урывая короткие поцелуи. Когда душа сжимается невозможно, закручивается в тугой ком и дрожью по телу отдаёт. Когда Сэм перехватывает меня, в свой танец утягивая.
Танцевать в пледе странно. А ещё более странно танцевать, когда музыка заканчивается. Но мы продолжаем. Сэм закручивает меня, вжимаясь бёдрами и втягивая кожу на шее. А после отпускает, чтобы я в руки Алекса попала. Мы кружимся по комнате, картинка перед глазами размывается.
Я не думаю о вытянутых носках, осанке и том, что в такт не попадала. Что не двигаюсь почти, только стараюсь ухватить побольше времени с ними. Втягивать едва заметный запах одеколона, вести пальцами по горячей коже и жаться ещё ближе.
Превращаюсь от их касаний в глину. Вязкую, лёгкую. Из которой что угодно можно слепить. И они лепят. Ведут пальцами по телу, ласкают кожу. Целуют, пока лёгкие не начнут гореть. Я вся горю рядом с ним, каждую секунду. Словно кто-то щедра бензина налил, а потом бросил зажженную спичку. И у меня выбора не остаётся.
Гореть, желать. Тянуться навстречу, поднимаясь на носочки. Чтобы удобнее было вжаться в губы Сэма, проводя ладонью по его лицу. Очерчивая скулы и лучики морщинок вокруг глаз. Цепляться за накачанные плечи Алекса и опускаться ладонью по телу, наслаждаясь, как темнеет его взгляд и напрягаются мышцы.
Это неправильно, я знаю. Нет ничего нормального в том, что меня так разрывает от близости двух мужчин. Незнакомых, взрослых и чуточку опасных. Последнее кажется глупостью, но так и есть.
Я жила своей жизнью, выстраивала броню и училась справляться со своей болезнью. А они появились и всё разрушили. Столько лет держалась, а с ними сорвалась. И то, что сейчас не должна так реагировать, только хуже делает. Показывает, насколько сильно я пала. Пала со своего пьедестала правильности прямо в горячие объятия незнакомцев.
Неправильно. Но мне так плевать. Впервые в жизни мне плевать на то, что будет дальше. Как смогу смотреть на себя в зеркало и что буду говорить о Новом годе. И даже на осудительные взгляды психолога плевать. Пускай качает головой, отмечая, что очередная нимфоманка сорвалась. Я даже спорить не буду, доказывая, как хорошо мне было.
— Сколько времени? — спрашиваю хрипло, когда мы останавливаемся. Голова немного кружится, но мужчины не дают мне упасть.
— Пол четвертого только. Устала, принцесса?
— Немного.
— Тогда пошли в кроватку, будем досыпать.
Киваю, направляясь к лестнице, но Алекс не даёт сделать и шага. Подхватывает на руки и легко двигается вперёд. Его пальцы жгут кожу, заставляя обхватить шею и прижаться ближе.
— Что ты делаешь?
— Теперь у Сэма нет шансов тебе облапать, — шепчет, словно главным секретом делится. Но улыбается со своими ямочками, от которых стынет кровь. — Вся моя.
И будто совсем случайно стягивает с меня плед. Пора было привыкнуть к тому, что постоянно обнаженная рядом с ними. Но всё равно смущаюсь, утыкаясь в плечо. Кажется, что если не знать, что они смотрят, то будет проще.