Свободной рукой Сэм решает добить меня, уничтожить. Потому что накрывает моё бедро и медленно ведёт вверх. Цепляет майку, но не пробирается под неё. Проводит про рёбрам и краю груди, останавливается на шее.
Мне кажется, парень легко почувствует, как бьётся венка на моей шее. Насколько бешено выстукивает сердце, мешая думать, принимать верные решения. Всё туманится, плавится. Всего от одной невинной ласки меня ведёт сильнее, чем в период болезни. И нутро скручивает болезненным возбуждением, когда Сэм нежно касается моего лица. Едва царапает нижнюю губу, оттягивая. Как делал это совсем недавно.
Я облизываю пересохшие от волнения губы и прохожусь по пальцу мужчины. Случайно, совсем того не желая. Но теряюсь от того, как расширяются зрачки его разноцветных глаз. Как Сэм хищно улыбается и выпрямляет спину, оказываясь ещё ближе.
Он совсем не похож на того парня, которым был весь этот день. Мягким, отзывчивым, барьером между мной и напористым Алексом. Нет, сейчас он совсем другой. И от этого меня бьёт дрожью, просто разбивает вдребезги всё сопротивление.
Мысль, какими они вдвоём могут быть. Властными, уверенными, забирающими все сомнения и протесты. Одним своим видом решающие моё будущее.
— Да дайте вы мне спокойно провести эту ночь!
Получается истерично, словно все сомнения вкладываю в одну фразу. Понимаю, что этого никто не поймёт, но пытаюсь хоть как-то донести свою мысль. И замечаю наконец, что в гостиной только вдвоём. Оборачиваюсь, дабы убедиться.
— Где Алекс? — меня должно тревожить совсем другое, но именно этот вопрос кажется главным. — Зачем ты это делаешь?
— Затем, что ты этого хочешь. Разве нет? Юн, всё хорошо. Тише, успокойся.
Мужчина замечает то, как меня колотит. Списывает всё на страх, хотя мою душу терзают совсем другие чувства. Сэм гладит шею, откидывая мои влажные волосы. Нежно обводит выемку за ухом и заставляет лечь на него. Распластаться на мужской груди, расслабляясь.
Я не хочу этого делать. Успокаиваться от одного касания, растворяться в нём. Каждое его движение словно личный пароль к моему телу и разуму. Он всё делает настолько правильно, уверенно, что у меня силы исчезают что-либо доказывать.
— Я не собираюсь причинять тебе боль или, упаси Боже, брать тебя силой. Ты разве меня таким считаешь? — меня хватает только на то, чтобы отрицательно покачать головой. Одна Вселенная знает, каких трудов мне стоило даже это движение. — Уже хорошо. Мы не сделаем с тобой ничего того, чего ты не захочешь. Только то, о чём сама попросишь.
— А если я ничего не попрошу? Тогда ты дашь мне уйти, Сэм?
— Нет. Потому что ты попросишь, принцесса. Ты обо всём нас попросишь.
Глава 22. Попроси, принцесса
Сэм не спрашивает и не уговаривает. Своей фразой он ставит меня перед фактом. Обещает, что именно так и будет. И каждое его слово бьёт по оголённым нервам, заставляет вслушиваться и верить этому. Желание, словной кленовый сироп, растекается по венам. Добирается до головы, где мысли становятся липкими, клейкими. Не разобрать, где правильное, а где ошибки. Всё в один комок желания превращается.
— Скажи честно, разве тебе было плохо с нами?
Мне нужно солгать. Просто сказать о том, что мне ничего не понравилось, не может такое нравится. Двое мужчин это неправильно, аморально, грязно.
И я вся грязная, со своими желаниями и мыслями. Я ведь ещё до их намеков начала представлять нас вместе. Как бы они зажимали, как идеально бы чувствовались с двух сторон. И каждая минута реальности с ними только подтверждала всё.
— Не было, — шепотом произношу, будто громкость убьёт меня. — Мне было хорошо.