и пустые висят рукава,
и большие сулят мне права…
Во сне, во сне
стучит, пулемет,
и снег, и снег,
идет, идет…
Маме сорок. Отцу сорок пять,
но с порога смотрю — не узнать:
две седые как снег головы… -
неужели, родимые, вы?
Ты прости меня, слышишь, отец,
я, как дед наш, теперь не боец.
Ты прости, постаревшая мать,
нечем мне вас при встрече обнять.
Я живой. Ну а вспомнят ли тех,
кто упал в окровавленный снег?
И живые-то мы — наравне
с перебитыми в отчей стране.
Не уходит из сердца зима.
Я боюсь, не сойду ли с ума: