– Ого.

– А сурверам рассказывают, что в прошлом они внесли немалую Лепту в спасение мира и так далее. Сам понимаешь – эго растет мгновенно.

– Ну да. Родился гоблином, а тебе на ушко шепчут – да ты не гоблин, ты прямо сука герой!

– Точно.

– А в чем они обманули систему?

– Никто не знает. Хотя сурверы это отрицают. Но точно что-то было раз Мать превратила их в заключенных королей. Их крепости – персональные тюрьмы, что высятся в Зомбилэнде. Там много воды – ручьи, озерца, затопленные луга. А крепости сурверов выглядят бетонными кочками поросшими лишайником и деревцами. Когда поднимается туман Зомбилэнд выглядит болотом. Отсюда и прозвище болотники.

– А почему их называют ждунами?

– Потому что вся их жизнь – одно гребанное ожидание. Они не могут путешествовать, а из-за мести Матери они не могут надолго покидать свои личные бункеры.

– Как ты сказал? Личные бункеры?

– Да. Молва любит все волшебное, поэтому их называют властителями замков, лордами крепостей, рыцарями бетонных холмов и прочей хренью. Но по сути – это просто бункеры. Максимально защищенная среда обитания. Рассчитанная на одного человека по площади и прочему.

– В каждом бункере только один сурвер?

– Ага – Тон с усмешкой пыхнул дымом – Точно.

– И сколько всего этих бункеров?

– Одиннадцать.

– Я не ослышался?

– Не-а. Одиннадцать крепостей сурверов на весь мир и все они в Зомбилэнде. Дополнительная месть Матери – мало того, что они привязаны намертво к своим бункерам, так еще и вокруг бродят огромные толпы голодных зомби.

– Вот дерьмо…. И их численность не меняется?

– Нет. Умирает один сурвер – его сменяет следующий. Раньше их было двенадцать. Но благодаря действиям Однара на одну крепость стало меньше.

– И система не восстановила разрушенный бункер?

– Нет.