Вначале он увидел ее лицо, но еще раньше ощутил запах духов, слегка лимонный и сухой, как голос Вулсена. Лиц девушки было совсем рядом; сначала ее глаза показались Николасу карими, но потом он разглядел, что они скорее зеленые, с малиновыми искорками. Широкий нос придавал липу волевое выражение, а пухлые губы говорили о врожденной чувственности незнакомки. Николас взял ее под руки и помог подняться. Девушка немедленно освободилась от его объятий и скрестила руки на груди.
— Не трогайте меня. — Она сердито смотрела на него, однако не торопилась уходить, поглаживая пальцами предплечья, как будто Николас оставил на них синяки.
— Мы с вами раньше не встречались? — поинтересовался он. Губы девушки скривились в усмешке.
— Вы ведь могли придумать что-нибудь пооригинальнее? Правда?
— Нет, я серьезно. Где-то мы уже виделись. На мгновенье она отвела взгляд в сторону, и затем снова посмотрела на него.
— Не думаю...
Николас щелкнул пальцами.
— В кабинете Сэма Голдмана. Осенью или зимой. — Он мотнул головой. — Я точно помню.
Взгляд девушки прояснился, словно имя Сэма Голдмана разрушило невидимую преграду, стоявшую между ними.
— Я знаю Сэма Голдмана, — сказала она задумчиво. — Я делала для него несколько работ.
Незнакомка поднесла к губам длинный указательный палец; ноготь, покрытый светлым лаком, блеснул на солнце. Неровный шум голосов на пляже перешел теперь в настоящий гул, похожий на тот, что можно услышать во время бейсбольного матча.
— Вы Николас Линнер, — вспомнила девушка. — Сэм только и знает, что говорит о вас.
Николас улыбнулся.
— Тем не менее, вы не помните: нашу встречу. — Незнакомка пожала плечами.
— Возможно... Когда я занята работой... Линнер рассмеялся.
— Но я мог бы оказаться какой-нибудь шишкой.
— Судя по тому, что о вас говорят, вы и есть важная персона. Но вы все бросили. Мне это кажется довольно странным.
Она смотрела на Николаса, щурясь без солнечных очков, и казалась студенткой колледжа, совсем неопытной и наивной. Наконец, девушка отвела взгляд.
— Все-таки, что там происходит?
— В океане выловили труп.