В них на мгновение застыла тоска. Утрата. Она настолько явственно проступила, что у Нины сжалось сердце. Он подумал про сынишку, которого потерял. Не сейчас и не сегодня, но они обязательно поговорят и про него.
- Знаешь, - Костя сделал паузу. Он тоже смотрел в лицо Нине. – Я обрадовался, когда узнал, что ты беременна. Рус, конечно, лютовал. Но сейчас, отматывая время назад, я прихожу к выводу, что лютовал твой отец «потому что надо». Если бы он реально был против, действовал иначе. Не столь радикально.
- И если бы он был против нашего союза – тоже поддержала его Нина, распластывая пальцы на мужской груди и перебирая курчавые жесткие волоски, - вел себя иначе.
Костя кивнул.
- Я не против беременности, Нинуль, но предпочел бы подождать год-другой. Ты же совсем у меня молоденькая. Кроме того, я не насытился тобой.
Он накрыл её ладонь, сжал, забрал себе и повел вниз, к паху, показывая насколько сильно он не насытился.
Нина с готовностью сжала крупную головку, отмечая, как вязкая слюна образуется во рту.
- И ещё… Я эгоистично хочу тебя себе. Пусть и на несколько лет, - начал говорить Костя охрипшим голосом, глядя прямо в глаза девушки.
Она медленно кивнула, а потом начала приподниматься над водой.
Чтобы оказаться на бедрах Кости.
Тот подхватил её, а потом опустил на себя.
***
- А почему ты говоришь, что свидания нужны?
Они мокрые и довольные, до конца не обсохшие, перебрались на кровать. Нина сходила вниз и приготовила им кофе. Достала из холодильника нарезку, джем, кое-какие фрукты, орехи. Быстро составила всё на поднос и поднялась в спальню. Корицкий ещё в ванной заявил, что он остается ночевать. И выгнать его может только тесть. И то Костя готов «к диалогу».
Нина не переставая улыбалась.
Папа – это папа. А вот Ваня с Димой… Они могут что-то отчудить. Или уже не могут?
Костя, завидев её с подносом, бросился перехватывать.
- Может, вина? – предложила она.
Костя посмотрел на поднос и кивнул.
- К фруктам и орехам – самое то.