– Тс! – Крикнул Богдан, – Я попробую открыть главную дверь. – С недоверием сказал он.

– Как знаете…Я никому не расскажу об этом, надеюсь теперь вы оставите меня в покое.

В этот момент Андрей подбежал к ним и радостно похлопал Сашу по плечу.

– Чувак, я знал, знал! Я чувствовал, что мы уже совсем близко к освобождению. – Он радостно вопил во весь голос, но Саша лишь опустил свои глаза.

– Осталось лишь понять, что с этим делать дальше. Спасибо тебе, Агата!

Он посмотрел на неё с теплотой и любовью, представив, что теперь между ними есть нечто большее, чем раньше. Агата лишь молча улыбнулась в ответ.

ГЛАВА IX

НЕ СДАВАЙСЯ!

Общественный туалет никогда не является достоянием, и говорить о нём, впрочем, как и о любом другом туалете, просто не этично. В туалетной комнате подземной лаборатории, предназначенной для спортсменов, всегда стоял неприятный запах. Просторное помещение с четырьмя кабинками было довольно чистым, но свежего воздуха в нём совсем не было. Здесь каждый раз стояла непереносимая духота, но и к ней можно было привыкнуть. Стены и пол были покрыты светло-коричневым кафелем. Освещение было ярким и слегка голубоватым. Всякий раз, любой входящий сюда человек, невольно рассматривал своё отражение в гигантском зеркале. Оно занимало почти половину стены и отображало всё более, чем реалистично, без всяких искажений. Яша дождался пока в туалете никого не будет. Двое парней, чьи имена он едва помнил, вышли из туалета даже не помыв свои руки. Они спешили обратно в комнату, поэтому едва кивнули Яше в знак приветствия. За дверью туалета, буквально в паре метров, стоял смотрящий. Он не любил, когда кто-нибудь подолгу засиживался на унитазе, поэтому имел дурацкую привычку вламываться в чужие кабинки без предупреждения. Яша словно не знал всего этого. Он неспешно подошёл к раковине, повернул кран и стал наблюдать за тем, как беспечно струится вода. Она была чистой и прозрачной, без единого намёка на ржавчину. Яша склонялся всё ниже и ниже над раковиной. Брызги летели во все стороны, но этот фонтан ему даже нравился. Вперемешку со слезами, Яша вытирал со своего лица капельки воды бумажным полотенцем. Ему по-настоящему хотелось кричать, но даже животный крик не сумел бы облегчить его страдания. Сердцебиение участилось, дыхание стало тяжёлым и громким. Он тщательно осматривал помещение, словно пытаясь, что-то найти. Его взор проникал в каждый уголок, в каждую щель туалета. Яша проводил своими руками по холодным стенам. Гладил их и шептал еврейские молитвы. Кто бы мог подумать, что этот парень с чистейшей душой окажется таким беспомощным. Яша подолгу держал свои глаза закрытыми, а когда открывал, тотчас же смотрел на светлый кафель, зеркало или водосточную трубу средней толщины. Она не давала покоя ни ему, ни его глазам, ни его мыслям. Голова раскалывалась от боли. Слишком много нервов было потрачено впустую. Сначала хотелось жить, молиться за родственников, надеяться на то, что они ещё не спохватились, но с каждым днём надежда и вера умирали, постепенно забирая с собой кусочек души и желание бороться дальше. Яша расстегнул ремень своих джинсов, снял его и скинул на пол. Его джинсы вот-вот должны были упасть, но вместо них упал он сам. Расстелившись пластом на полу, он ругал себя за свою жизнь, за свой путь и за свою слабость. Как бы хотелось поговорить сейчас с кем-то из близких, выплакаться обо всём том, что навалилось на него. Яша был готов поговорить даже с кем-то из друзей, но на этот раз, они вряд ли бы его поняли. И тогда он решил поговорить со всеми сразу, оставляя частику себя на гигантском зеркале. Он поднялся на ноги, схватил забытый кем-то тюбик с зубной пастой, и принялся выдавливать её на отражающую поверхность, оставляя на ней свои собственные мысли.

«Я приношу Богу свои извинения за то, что потерял контроль над собственным разумом, но я больше не могу продолжать жить с этой душевной болью! Каждая клеточка моего тела требует спокойствия, которого давным-давно уже нет. Моя жизнь сгорела дотла. Всё разлетелось на куски, и больше нет никакой надежды на спасение. Это место стало моим адом, и лишь единицы людей, встреченные мною здесь, стали частью меня. Пусть сгорит к чертям ваша подземная лаборатория. Яков Рубинштейн.»

Неизвестно сколько времени прошло с того момента, как Яша вошёл в туалет. Может он находился там пятнадцать минут, а может и двадцать пять. Это было странно, ведь дольше семи минут никто не находится в этом отвратном месте. Во-первых, попросту говоря, делать там нечего, а во-вторых, никто не позволит этого спортсменам. Все знали эти «тайные правила», и рисковать, нарушая их, никому не хотелось. Смотрящий то и дело ждал болвана, который задержится там на пару минут. Вот такое странное хобби было у этого немолодого человека. Не дождавшись Яшиного выхода, он вломился в туалет с ехидной улыбкой. Она тотчас же сошла с его морщинистого лица.

– Твою мать! – Ошарашенно крикнул он.

На водосточной трубе, которая едва могла выдержать здорового человека, висел кожаный ремень, обвивающий шею парня. Под низом валялось перевёрнутое мусорное ведро. Было видно, что его сбивали ногой. Зеркало было исписано зубной пастой, которая уже успела засохнуть. Смотрящий обронил своё оружие и обеими руками схватился за голову. Висельник был в нескольких шагах от него. Небрежно зацепленный ремень вот-вот оборвётся вместе с трубой, но это уже ничего не исправит. Мгновенная смерть. Самоубийство. Решение всех проблем. Зовите это как вам нравится! От туалетной духоты ничего не осталось. С замиранием сердца смотрящий смотрел на отчаянного парня, а по телу его пробегал холодок.

Ещё одна ночь в подземной лаборатории подходила к концу. Совсем скоро будет объявлен подъём, а затем и завтрак, но это совсем никого не радовало. Яшка пропал, словно провалился сквозь землю. Сначала ребята безмолвно его ждали, а затем, спохватившись, стали за него волноваться. Скорее всего Станкевич выловил его где-нибудь в коридоре и повёл на дополнительный медицинский осмотр перед операцией. Ребята старались отвлечься от собственных мыслей, полностью концентрируя своё внимание на согнутом листке, который дала им Агата. План эвакуации напоминал им детский рисунок, на котором был изображён замысловатый лабиринт. Парни рассматривали каждую деталь, изучали коридоры и этажи. Некоторые залы и кабинеты были хорошо им известны, поэтому попасть в них не составило бы никакого труда, однако среди уже знакомых помещений были и те, о которых ребята даже не догадывались. Ориентировочно, выход находился на самом верхнем этаже, справа от служебного туалета. Коридор был широким и пустым, и лишь в ста метрах от главной двери находился грузовой лифт. Попасть туда было сложно. Вероятность того, что охрана усиливается с каждым квадратным метром, была высока. Пробраться туда вчетвером было огромным риском, но назад дороги уже нет. Богдан обводил карандашом самые неприметные коридоры, через которые можно было оказаться в нужной им точке.

– А что, если нас заметят? – С тревогой спрашивал Андрей.

– Типун тебе! – Богдан покосился на него и отмахнулся рукой.

– Ну, правда! Что, если бежать вчетвером слишком опасно? А если мы разделимся?

– Для начала нам нужно убедиться в каких местах стоит охрана, а затем уже думать кто и куда побежит. – Объяснял Саша.

– Эй, смотрите. – Богдан подскочил на своём месте и тыкал карандашом по листку, – Вот это служебный коридор, а это, – Он указывал на узкую линию этажом выше, – Это коридор, которым никто не пользуется. Здесь есть проход к тому самому лифту, который нам нужен.

– Хм, а это не так уж и плохо! Что за помещения этажом выше? – Спросил Саша, но Богдан лишь искоса на него посмотрел.