– Такой игрок крутой? Ну тогда садился бы.

– Ждал, когда место освободится. Двое пообщались между собой на азербайджанском и вышли, заперев дверь на ключ. Чугунная голова Комбата постепенно наполнялась содержимым – редкими мыслями, громыхавшими как тяжелые шары.

Долго ждать не пришлось, оба азербайджанца вернулись и повели его в зал, теперь пустой. Сквозь незанавешенные окна лился утренний чистый свет. С высоты пятнадцатого этажа были видны пустая площадь, кусок бульвара с фонтаном, серо-голубая долька моря.

Кондиционеры сохраняли здесь, в зале, прохладу, но воздух все-таки оставался душным – им не удалось переварить, переработать тысячи выдохов возбужденных азартом игроков, запах пота – пота выигрышей и проигрышей.

– Теперь места много, – сказал тонкогубый. – Садись, покажи мастерство.

Ему развязали руки. Можно было попробовать размять косточки, показать этим ребятам, где раки зимуют. Но Комбат решил гнуть свою линию, совсем другую. Правда, поклонником карт он не был и сражался последний раз в незапамятные времена, в военном училище.

– Преферанс, бридж, покер? Говори, не стесняйся.

Дернул черт за язык, лучше бы сказал про рулетку.

– В подкидного.

– В “дурака”? – недоверчиво переспросил человек с одутловатым лицом и толстой шеей.

От неожиданности он выпустил карты из рук и новенькая атласная колода яркой змейкой легла на стол. За спиной Комбата раздался смех. Обернувшись, Рублев увидел человека средних лет в светлых курортных брюках и цветастой рубашке навыпуск. В руках у нового действующего лица был высокий бокал с ярко-желтой жидкостью. Судя по цвету и лимонному запаху – настоящий шербет.

– В России всякое бывает. Там и “козла” забивают под бабки, сам видел. Сыграй с ним.

Неожиданно для себя Комбат выиграл три партии подряд.

– Так ты, значит, хотел в “дурачка” здесь перекинуться? – спросил человек с бокалом. – Если б тебе было лет двадцать, я бы, может, поверил.

Комбат молчал, не считая нужным объясняться.

– Давно в городе?

Любитель шербета здесь явно считался боссом – остальные двое почтительно молчали, ожидая пока он к ним обратится.

– Третий день, – ответил Комбат.

– Соскучился по родне? Разве там у вас вошли в моду родственные чувства? – шеф говорил по-русски гораздо лучше своих подчиненных.

– Я ее вообще ни разу не видел, – признался Комбат. – Пересидеть хотел, переждать.