Мак работал в «Ллойд Тоувин», эвакуаторной компании, в Уэстоне. Он выезжал по вызову, работая при любой возможности. Он также иногда работал на других работах неполный рабочий день, в том числе подстригал газоны. То, чем он занимался с пятнадцати лет.

Хейли вытерла капельки пота с висков тыльной стороной ладони. Настенный кондиционер в гостиной едва охлаждал обе комнаты, а в последнее время кондиционер в спальне Бекки еле работал. Ей нужно позвонить в сервис, но счет обойдется в пару сотен долларов. Деньги, с которыми она не хотела расставаться.

Она бросила горсть нарезанного зеленого лука на сковороду, затем осторожно размешала его в потрескивающей смеси муки и масла. Ее внимание привлекла дверца холодильника. Вместе со старыми табелями успеваемости, ее фотографией на выпускном и старым списком «Дел», висела записка от отца, в которой говорилось, что он пошел купить шпатлевку. Это была записка, которую он оставил на холодильнике за несколько часов до смерти, закрепив ее одним из магнитов, которые обычно раздавали на приходских ярмарках.

«Образование — это навсегда», — гласила надпись. «А как насчет того, когда ты умрешь», — с горечью подумала она. За последние месяцы она несколько раз хотела снять эту записку, но не могла заставить себя. Очевидно, Бекки и ее мать тоже не смогли этого сделать, потому что она все еще была там.

Мак отложил журнал, затем снял бейсболку и начал мять козырек своими толстыми, сильными руками. Его лоб и щеки были обожжены солнцем, а прямо над воротником футболки, вдоль шеи, тянулись три неровные красные линии.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила Хейли.

— Ах, ничего. — Мак быстро натянул бейсболку обратно, затем слегка потрогал царапины. — Ветка попала в меня, когда ловил рыбу, вот и все. Я не обратил внимания. — Кожа в уголках его глаз сморщилась, когда он одарил ее усталой улыбкой.

— Они выглядят довольно плохо. Ты чем-нибудь их обработал?

— Ничего страшного, Хейл. Поверь мне, выглядит хуже, чем есть на самом деле.

Хейли решила поверить ему на слово. Мужчинам не нравились женщины, которые придираются, к тому же у нее итак достаточно причин для беспокойства.

Убавив огонь на плите, она продолжала помешивать. Она съела бы только чашку гамбо. Как всегда, у нее имелось лишних пять фунтов вокруг талии, от которых она была полна решимости избавиться. Если она не могла контролировать ничего другого в своей жизни, то хотя бы вес поддавался ее контролю.

Мак встал, обошел стойку и поцеловал ее в щеку.

— Я собираюсь прилечь и немного вздремнуть. После этого свожу тебя за мороженым. Что скажешь?