– В надежде, что она умрет и оставит ему наследство, – закончила Аливия.
– Но тетя не умерла! – предположила я.
– Потом у него сломалась карета, потом он уезжал к родственникам, потом умер любимый хомячок, – перечисляла сестра.
– О, хомячок – это повод веский повод. Надеюсь, его похоронили ни с почестями в семейном склепе? – спросила я, выписывая себе несколько идей, как открыть замок.
– А откуда ты знаешь? – спросила Аливия. – Это я сейчас понимаю, что он не хотел жениться. Но тогда я ему верила и надеялась, что …
– … в его беспросветной жизни возникнет ма-а-аленькое окошечко, чтобы прийти и попросить твоей руки. Но тут то канарейка, то хомяк, – усмехнулась я.
– А про канарейку ты откуда узнала? – спросила сестра.
– Догадалась, – фыркнула я. – Слушай, у меня бы закрались мысли, что он просто хронический неудачник!
Сестра ничего не ответила, а лишь опустила глаза.
– А в один день, отец принес газету… – вздохнула сестра, доставая из ящика выпуск и подавая его мне. Я увидела фотографию на первой странице: “Виконт Эван Пресслер сделал предложение Алисии Ле Морье, дочери графа Ла Морье!”. И красавец на первой странице с улыбкой во все пока еще тридцать два зуба.
– Я смотрю, в его несомненно плотном графике смертей и неурядиц выдалось окошечко! Неприятности дали ему выходной! У писеца закончился рабочий день! – усмехнулась я, вглядываясь в черты красивого молодого человека.
При нем был весь арсенал для обольщения. Золотые волосы, ясные глаза, тонкий нос, полные губы и очаровательная улыбка. Теперь понятно, почему сестра влюбилась в него без памяти.
– В тот же вечер он снова был здесь и уверял, что это происки газетчиков! Что никакой помолвки не было! – сестра протянула мне еще одну газету.
“Помолвка виконта Пресслера расстроилась! Причины пока неизвестны!”, – прочитала я.
Сестра снова вздохнула, виновато опустив глаза. Время было ближе к трем.
– А потом он стал играть в карты… – вздохнула сестра. – И, проиграл свое состояние. И даже мои письма!
Я взглянула на время: “Пора!”. Третьего раза дракон точно не ожидает!
ГЛАВА 14
– Постой! – сестра схватила меня за платье.
Я уже отошла от полета, стараясь забыть о том, что пришлось пережить ради этих чертовых писем, хранящих чужую тайну. На лице у сестрицы читалась тревога.