— Дак в кармане у тебя.
Я полез в карман и вытащил нож. Блин! Ведь точно. Разрезав рукава Гуниного лапсердака, нож машинально сунул себе в карман. Как только не порезался. Идиот!
— Тьфу ты! Забыл совсем. Молодец Архипка, что напомнил.
Размахнушись отправил овраг и это перышко. Отпечатки пальцев стирать не стал. Не доросли еще местные криминалисты до таких крутых улик как отпечатки пальцев. А впрочем, я не помню когда появилась такая фишка. Может и практикуют где, но вряд-ли такие новации добрались до Барнаула. Да и толку-то, наших отпечатков в картотеке нет. Да и картотеки скорее всего никакой нет.
Свистнув Платошке с Антохой, прошли тропинкой до реки. На берегу я огляделся и никого не обнаружив сказал:
— Так мушкетеры! Про наши сегодняшние приключения никому ни слова, иначе можем оказаться у бандитов или того хуже в полиции. От бандитов мы, положим, отобъемся. А вот с полицией нам ничего не светит. Так, что молчок. Особенно это вас касается. — Кивнул я Платошке с Антоном.
— А че только нас? А Митька с Архипкой? — спросил Антоха.
— Их это тоже касается, но я в них уверен.
— Ты че Немтырь? Мы же понимаем все. Правда Антоха? — Платошка уставился на друга.
— Ага! — Закивал тот. — И это… Немтырь мне тоже пистоль нужен, а то у вас всех есть, а у меня фига.
— Ладно будет у тебя пистоль. Купим. Но пока нам всем придется пистолетики спрятать. Таскать их с собою по городу не будем, чтобы не нарываться.
— Да все понятно. — Сказал Митька.
— А раз понятно, тогда «Один за всех»! — подставил я ладонь.
— Все за одного! — проревели мои мушкетеры.
— И это! Спасибо пацаны. Если бы вы не подоспели, то эти утырки прирезали бы меня как гуся.
— Да ладно тебе. — Хлопнул меня по плечу Митька.
Добравшись до дома, я отобрал у парней все револьверы и спрятал в укромном месте в сараюшке.
Глава двадцать первая
Вечером довольно долго не мог уснуть. Не сказать чтобы меня сильно напрягли еще три трупа на моей совести, но и радости от содеянного не испытывал. Я же не маньяк какой нибудь, прости господи. Гораздо больше волновала проблема исчезнувшего Голована. Хорошо если он умотал куда либо насовсем, а вдруг возьмет и вернется. Попытка мысленно поставить себя на его место провалилась. Ничего путного я придумать не смог и бросил это занятие. Мои «мушкетеры» с Митькой давно спали, видимо совесть их нисколько не мучила. Оно и понятно — они ведь, признав меня командиром, особо не заморачивались решением всяческих проблем. Как справедливо заметил Владимир Семенович:
Вот и придется мне решать. Ладно решим, но завтра, а сейчас спать.