Глава 3

Быстроходный пакетбот подошел к берегам Виргинии в начале августа. Дженни и Николь, перегнувшись через фальшборт, с нетерпением всматривались в пристань, прижатую к берегу густым лесом, и чувствовали себя узниками, которых выпустили на свободу. Всю последнюю неделю они только и говорили, что о еде, о свежих продуктах. Они перебирали всевозможные овощи и фрукты. Ягоды, которые вот-вот должны поспеть, представляли себе, как будут есть их с сахарной пудрой и сливками. Дженни очень хотелось ежевики, а Николь просто мечтала увидеть живую зелень, вдохнуть запах влажной, прогретой солнцем земли.

Они неустанно трудились весь месяц, и в сундуках осталось всего несколько отрезов, не превращенных в прелестные туалеты для Николь или Дженни. Сегодня на Николь было сиреневое муслиновое платье, отделанное крошечными фиалками и фиолетовой каймой по подолу. Голову украшала сиреневая лента чуть более бледного оттенка. Руки девушки были обнажены до плеч, и она наслаждалась теплыми солнечными лучами, ласкавшими золотистую кожу.

За время путешествия женщины успели поведать друг другу о многом. Николь предпочитала роль слушательницы — она просто не могла говорить о том, как забрали ее родителей, и тем более о том, что случилось с дедом. Но она немного рассказала Дженни о своем детстве в замке, представив его как простой деревенский дом, и о днях, которые провела с дедом в семействе мельника. Дженни удивленно посмеивалась, когда эта хрупкая девушка со знанием дела толковала о качестве помола нетвердости мельничных жерновов.

Но в основном говорила Дженни. Она в подробностях поведала Николь о своем детстве на небольшой бедной ферме по соседству с Эрандел Холлом — так называлась плантация Армстронгов. Когда Клей появился на свет, ей было десять, и она с улыбкой вспомнила, как сажала мальчика к себе на спину и скакала, изображая лошадь. Во время войны за независимость она была уже подростком. Ее отец, который, подобно большинству виргинских фермеров, выращивал табак, разорился вскоре после того, как прекратилась торговля с Англией. Несколько лет Дженни жила с ним в Филадельфии — городе, который она ненавидела до сих пор. После смерти отца она вернулась в Виргинию — свой настоящий дом.

По приезде она обнаружила в Эрандел Холле большие перемены. Отец и мать Клейтона умерли во время эпидемии холеры. Старший брат Джеймс женился на Элизабет Страттон, дочери управляющего. Потом, когда Клейтон находился в Англии, они оба погибли в результате несчастного случая.

Мальчик, которого некогда знала Дженни, исчез, — он превратился в самоуверенного и требовательного молодого человека, обладающего неуемной энергией и бешеной работоспособностью. В то время как виргинские плантации разорялись одна за другой, Эрандел Холл расширялся и процветал.

— Смотри, — сказала Николь, — кажется, это капитан. — Она указала на шлюпку, удалявшуюся от пакетбота. — Наверное, он направляется вон к тому кораблю.

В нескольких сотнях ярдов от пакетбота стоял на якоре огромный фрегат с двумя рядами пушек по каждому борту. На палубе суетилось множество матросов. Женщины увидели, как шлюпка подошла к фрегату, капитан поднялся на борт и прошел на нос.

На таком расстоянии люди на палубе казались совсем крошечными.

— Это Клей! — вдруг воскликнула Дженни.

Николь с любопытством посмотрела на человека, с которым разговаривал капитан, но на таком расстоянии он показался ей таким же, как и остальные мужчины на палубе.

— Откуда ты знаешь?

Дженни рассмеялась. Она была очень рада, что снова дома.

— Когда познакомишься с ним — сама поймешь. Николь нервно теребила кольцо на пальце, изо всех сил пытаясь разглядеть того, кто был ее мужем.

— Вот, — услышала она голос Дженни. Она протягивала ей бинокль. — Теперь увидишь.