— Меня тогда не было на площадке… Даже если ты опытный дровосек, не всегда можно понять, в какую сторону упадет дерево. Особенно когда у дерева изогнутый ствол. Совершенно непредсказуемо. Я по утрам всегда предупреждаю своих, уже мозг им проклевал, что осторожность превыше всего.

Кидо кивнул и больше ничего не говорил, ожидая, когда Ито справится с эмоциями. Судя по голосу, у него ком стоял в горле, и, хотя Кидо не смотрел на его лицо, он чувствовал, что тот еле сдерживает слезы.

Кидо подумал, что так же себя вел и директор боксерского клуба, который знал его еще под именем Макото Хара. Все, кто общался с ним, глубоко переживали его смерть. Никто не сказал и плохого слова. Кидо почувствовал, что у всех этих людей в сердце так и не заживает рана.

Вскоре они увидели впереди припаркованную машину, а затем синий брезент, штабеля дров.

— Это здесь, — сказал Ито и виртуозно припарковал машину, чтобы встречная могла тоже протиснуться.

Выйдя из машины, он раскрыл зонт.

— Будьте осторожны. Далеко отходить опасно. Может быть, вы здесь осмотритесь? — предложил Ито и провел его к входу на рабочий участок.

На очищенной от деревьев площадке, достаточно широкой, чтобы поместился грузовик, стоял комбайн оранжевого цвета с длинным краном. При помощи крана поднимали срубленные деревья и отпиливали ветки. Кидо увидел троих работников. Площадка продолжалась длинной просекой, в которой уже вырубили лес, заканчивающейся крутым откосом.

— Сколько примерно лет деревьям? — спросил Кидо.

— Их спиливают, когда им пятьдесят лет. После этого они превращаются в материал, который используется в строительстве дома, и он послужит еще пятьдесят лет. Поэтому, по моим расчетам, дерево живет сто лет. Пятьдесят лет на горе и пятьдесят лет с людьми. То же самое я говорю и нашим рабочим.

— Понятно. Вы правы…

— Нам сюда. Будьте осторожны. Сегодня мы не рубим лес, можем только вот такой работой заниматься. В лесозаготовках сейчас уже все механизировано, хотя в стужу или жару тяжелее, конечно, работать, но уже не так, как раньше. Хотя это все еще тяжелый труд.

— Танигути-сан тоже работал с техникой?

— Да. В наших делах нужно года три, чтобы всему научиться. Государство дает денег на обучение персонала, называют «зеленой стипендией». Танигути освоил все за полтора года. Серьезный был парень, рассудительный. Хотя худой, но неожиданно сильный.

— Он чем-то занимался?

— Нет, кажется, спорт его особенно не интересовал. Хотя он говорил, что в детстве занимался кэндо. У меня тоже дан по кэндо, мы всё тогда шутили, что нужно нам в поединке встретиться.

Пока Ито предавался воспоминаниям, Кидо с улыбкой кивнул. Про себя он удивился, ведь это Дайскэ в детстве занимался кэндо. Не внося никаких изменений, Макото сделал и эту часть жизни своим прошлым.

— Он часто рисовал. Например, во время обеда. Хотя у него не очень-то хорошо получалось, — с этими словами Ито улыбнулся.

— Вдова показала мне его работы, — сказал Кидо.

— Правда? Очень искренние картинки. В таком и правда проявляется характер человека.