– Ну что, началось, как думаешь? – спросил Серега, выезжая со двора.
– Думаю, да, – откликнулась Марина.
– В ментуру бы не кинулись…
– Знают ведь, с кем дело имеют, какая, на фиг, ментура! Кто же захочет получить родного человека по кускам? А ведь я так и сделаю, успею, если что.
– Коваль, я тебя иногда боюсь.
– Я сама себя боюсь, так что ты не одинок, – усмехнулась она, закуривая и начиная обдумывать ситуацию, которая ей не особо нравилась. Но люди не поняли по-хорошему, пришлось поставить их на одну доску с собой. Правда, у них было преимущество – они знали хотя бы, где и у кого их родня, а Марина – нет. Но она заставит их помочь, все равно заставит!
Домработница, забирая шубу, сообщила:
– Марина Викторовна, телефон разрывается, все время люди какие-то звонят, вас ищут.
– Отлично, что звонят и что ищут. Спасибо, Даша, ты свободна на сегодня.
Коваль уселась в кабинете с бутылкой текилы и стала ждать очередных звонков. Это не заняло много времени – первым оказался Щепкин.
– Это вы сделали? – без предисловий спросил он.
– Да, ваш Федор с няней у меня. Успокойтесь, с ним все в порядке. Пока. Будете продолжать упорствовать, и у вас останется только один сын, – пообещала Марина.
– Ты сука, Коваль! – заблажил убитый горем отец, моментально забыв обо всем и перейдя на «ты». – Я убью тебя, если с Федором что-то случится!
– Рискни! – посоветовала она, не испытывая ни малейших угрызений совести. – Но сначала скажи, что делать мне, если убьют Егора? У меня нет никого дороже. А у тебя, если что, останется еще один пацан, ведь это лучше, чем совсем ничего, правда? Думаю, ты понял меня! – и бросила трубку.
Разговоры примерно такого же содержания состоялись за час со всеми остальными, не звонил только Самсон. Марина примерно представляла, как ломала его необходимость униженно просить о чем-то у той самой Коваль, которая однажды крепко врезала ему по морде сапогом в ответ на неосторожно брошенное слово на букву «б»! А надо было думать, что и кому говоришь, особенно когда твои руки закованы в наручники! И вот опять пинок в морду, и опять он не может дать сдачи, потому что тогда пострадает его худенькая дурнушка-дочь, а это – те же наручники…
И он позвонил, куда ему было деваться.
– Слушаю.
– Ты… ты… сука, падаль! – заорал в трубку Самсон. – Если с Динкиной головы хоть волос… да я тебя… я тебя сам, своими руками… сам лично раком поставлю, порву, шлюха чертова, наизнанку выверну, паскуда, слышишь?!
– Эротические фантазии заколебали, да, Самсон? Звонишь поделиться? – поинтересовалась Марина с легким смешком. – А ну как я их реализую на твоей дочке? У меня там толпа бугаев, охочих до молодых девчонок, не страшно, папа? За базаром следи!
– Сука, попробуй только! – взревел он.