— Фу, Вера, прекрати, — скривилась я и отвернулась. — У вас семья.

— Он меня не любит. И дети ему не нужны.

— Врать прекрати, — строго сказала я и уставилась хищным взглядом на мерзавку, которая смела клеветать на моего отца. — Для тебя все условия созданы. Это не редкость, когда мужчина чужих детей, как родных принимает. Тем более они с рождения с нами.

— Пожалел он меня, а я дура повелась. Не хотела в Зойкиной квартире жить. Там всё время воняло этими животными, и от самой Зойки воняет говном и комбикормом. Мне выбраться надо было…

— Так это ты его не любишь, — разозлилась я. — А поворачиваешь в другую сторону! Что, Дарий понравился?

— Конечно, шикарный мужик…

— Только на сук он не клюёт, — огрызнулась я, сама себе удивившись. Я же никогда так с ней не разговаривала. А тут вывела, отца моего унизила своим мерзким разговором.

— Как ты меня назвала? — ощерилась дрянь напротив.

— Как заслужила, — таким же тоном ответила я.

— Августа Евгеньевна, — я вздрогнула и повернула голову.

Над нашим столиком возвышался колос-Глебушка. В деловом костюме и шикарных ботинках гигантского размера. От него пахло мятой и свежим воздухом. Спокойный, тихий.

— Мне отвести вашу родственницу с детьми домой?

— Да, — кивнула я. — Только домой, а не на панель, а то мой папа расстроится и придётся Верку из дома гнать.

— Провались ты. Такая же, как твой папаша, — рычала Вера, накидывая подростковую курточку. — Дети!!!

Все в зале вздрогнули от её ора. Она поднялась на ноги, скрутила остатки пиццы в трубочку и унесла с собой. Пробегая мимо, Тотоша и Кокоша успели меня чмокнуть на прощание.

Ну и пусть это не папины дети, зато любимые. Я махала им рукой, пока Глеб не загородил мне обзор. Повёл их из кафе.

Долго одной мне сидеть не пришлось. Дарий вернулся. Плюхнулся напротив и сразу заметил моё состояние.

— Что-то сказала тебе? — поинтересовался он.

— Не ваше дело, Дарий Дмитриевич, — тихо ответила я.

Он изучал меня взглядом. Глаза его в приглушённом свете казались тёмно-зелёного, даже болотного цвета. Печальные, большие.