Музыканты прибыли ровно в восемь. Кстати, они оказались гигантами. Я узнал Хендрикса, Леннона, Моррисона, Джоплин, Холли и Реддинга. Ну и, конечно, Элвиса. Бог ты мой, ну и вечеринка. Я аж трясся от предвкушения. Джейн ради меня не поскупилась. И в то же время я нервничал, как викторианская невеста. Я так надеялся оправдать ее ожидания.

Чтобы хоть как-то успокоиться, я помог малышам-техникам расставить микрофоны величиной с пушку линкора. В результате я только вспотел и вынужден был подняться наверх сменить рубаху.

Около девяти начали подтягиваться гости.

Никогда раньше я не видел такой блестящей компании гигантов. Здесь были почти все. Уорхол, Онассис, княгиня Грейс, Монтгомери Клифт, Лиз, Лайза, Мик, Гейбл, Мадонна, Чарльз и Ди, Малколм Форбс, Дональд Трамп, Мейлер, Апдайк, Кинг, Кубрик, Скорсезе, Ньюман, Фонда (Генри и Джейн), Пикассо (Пабло и Палома), Шнабель…

Каждый лично поприветствовал меня: мужчины жали мне руку, стараясь не раскрошить кости, женщины прижимали меня к массивным грудям и чмокали воздух над моими волосами. От восторга голова моя пошла кругом. Я был едва в состоянии говорить приличествующие случаю любезности. Я чувствовал, как все члены мои становятся больше с каждым поцелуем и рукопожатием.

Когда в дверях появился неожиданно прилетевший из тропиков Брандо, я едва не упал в обморок. У него самолет размером с Эмпайр-стейт-билдинг, и ему требуется взлетно-посадочная полоса размером с Род-Айленд.

Когда все гости прибыли, я оставил свой пост у дверей и принялся фланировать среди блеска гигантов.

До полуночи все шло превосходно. А потом я совершил роковую ошибку.

Я слишком крепко выпил и явно перебрал кокаина. (Гиганты выкладывали полоски толщиной с железнодорожную рельсу на зеркалах размером с каток Рокфеллеровского центра. Для производства каждой купюры, которую они сворачивали в трубочку, потребовался, наверное, целый столетний дуб.)

Я вступил в спор с Деннисом Хоппером по поводу того, насколько хороший актер Джеймс Дин. Чтобы глаза наши были вровень, мне пришлось взобраться на гигантский стул, и все же я стоял на своем.

А потом, услышав свое имя, появился и сам Дин, а с ним и другие заинтересовавшиеся спором гиганты. Дин ткнул меня в грудь пальцем величиной с телеграфный столб.

— Эй ты, пигмейская задница, кто ты такой, чтобы опускать МЕНЯ?

Я попытался было изобразить уэйновскую браваду, но почему-то только и сумел выдавить:

— Кто, я?

— Ты самый.

Ума у Дина оказалось не больше, чем у меня, а вот габариты… Прежде чем я успел среагировать, Дин ухватил меня за ворот и без всяких церемоний зашвырнул в фонтан с шампанским.

В зале наступила мертвая тишина, все, не отрываясь, смотрели на меня. Но это было не то внимание, которое помогает малышу стать гигантом. Эффект был прямо противоположный. Я почувствовал, как съеживаюсь, делаюсь все меньше, меньше…

Откуда-то появилась Джейн.

— М-да, можно вытащить парня из фонтана, но, видно, никто не вытащит фонтан из парня…

Гиганты разразились грохочущим смехом.