— Совершенно верно, — ровным голосом откликнулся Томас — Можно даже было бы сказать — ненормально.
Глава 02
Не считая двух молодых девушек с проколотыми веками и бровями, в вагоне никого не было. Когда они заметили, что он с недоумением и насмешкой наблюдает за ними, Томас отвел взгляд. И стал внимательно смотреть на извечный Гудзон, стараясь отогнать снедавший его страх.
«Возможно, когда погибнет следующая...» — сказала агент Атта, прежде чем выйти из кабинета.
Томас хотел было тут же позвонить Нейлу, предупредить, расспросить и всякое такое, но остановился, уже готовясь набрать номер. Он понял, что ему нужно встретиться с Нейлом. Нужно увидеть его реакцию.
«Возможно, когда погибнет следующая...»
Странно, как многое, что само по себе очевидно, ускользает от людей под давлением обстоятельств. Сколько неувиденного было бы увидено, сколько понято непонятого. В кабинете Томас вел себя слишком эмоционально и упустил нечто, взывавшее о бережном и тщательном рассмотрении. Но как можно было сохранить ясность мысли после просмотра этого... этого нейропорно?
Кроме того, Нейл был его самым близким другом. Даже ближе, чем брат Томаса, Чарли.
Это была какая-то ошибка.
И все же что-то во взгляде агента Атты не давало ему покоя.
«Никто», — говорили ее глаза.
Никто из родных и близких не осмелился бы утверждать, что их приятель/сын/муж мог вытворять такое. И она была права. Обычно одни судят себя по своим намерениям, другие — по результатам. Исследование за исследованием подтверждало, что люди считают себя более милосердными, более сострадательными, более добросовестными, чем другие, не потому, что они на самом деле таковы, — как могли они стать таковыми, будучи не лучше и не хуже других? — но потому, что хотели быть такими и почти полностью закрывали глаза на тот факт, что и другим хочется того же самого. Намерения приобретали небывалый вес, когда доходило до самооценки, и уж никак не шли в счет, когда доходило до оценки других. Как выяснилось, единственное исключение составляют влюбленные.
Вот что означало быть «значительным» в применении к другому: быть включенным в круговую поруку заблуждений, к которым каждый привык считать себя непричастным.
И тут появляется Синтия Повски — дрожащая, задыхающаяся, бьющаяся в корчах, словно она перекатывала между ляжками мяч для сквоша...
— Еще?
— Па-жа-а-а-луй-у-ста...
Но что он сказал бы им?
«Нейл? Ах, этот психопат... Да, вчера мы здорово налакались у меня виски. Он даже концы отдал прямо у меня на диване».
И от него ждали этого?