— Ничего, мне нужна помощь.

— Сейчас, брат. Я уже снимаю модем.

Некоторое время из трубки слышался только слабый треск помех, Мэлком подсоединял модем к телефонной сети.

— Установи лед, — приказал Кейс "Хосаке", услышав характерный писк.

— Вы говорите из очень плохого, сильнопрослушиваемого места, — чопорно сообщил компьютер.

— А в рот я их всех имел, — сказал Кейс. — К черту лед. Никакого льда. Вызови конструкт. Дикси?

— Привет, Кейс.

Сейчас Флэтлайн говорил через звуковой чип "Хосаки", а потому характерные интонации его голоса терялись полностью.

— Дикси, ты должен прорубиться сюда и кое — что для меня сделать. Можешь особо не стесняться. Молли где — то здесь, и я хочу знать, где именно. Я в номере 335W в "Интерконтинентале". Она была зарегистрирована здесь же, но я не знаю, под каким именем. Пляши от этого номера и проверь файл регистрации постояльцев.

— Сию секунду, — ответил Флэтлайн.

Кейс услышал белый шум, верный признак вторжения. И улыбнулся.

— Готово. Роза Колодны. Выписалась. Нужно еще несколько минут, чтобы расковырять их охранную сеть поглубже и узнать, куда она переехала.

— Действуй.

От усилий конструкта телефон завывал и щелкал. Кейс отнес его обратно в комнату и положил трубку наушником и микрофоном вверх на кровать. Сходил в ванную и почистил зубы. А когда вернулся в комнату, там сам собой включился монитор аудиовизуальной системы "Браун". Миниатюрная японка, какая — то поп — звезда, возлежит на поблескивающих металлом подушках. Невидимый интервьюер задал по — немецки вопрос. С чего эта хрень включилась? По экрану побежали голубые полосы.

— У тебя что, Кейс, и вправду крыша едет?

Голос неторопливый, знакомый.

На стеклянной стене балкона снова появилось изображение улицы Дезидераты, затем оно дернулось, поплыло — и вот он, пустой интерьер "Жарр де Тэ" в Тибе, красный неон множится в исцарапанной бесконечности зеркальных стен.

Он, конечно же, Лонни Зоун — длинный и кадаврообразный; во всех движениях — плавная грация застарелого кокаиниста. Держа руки в карманах серых слаксов, он остановился среди квадратных столиков.

— Да, приятель, видок у тебя, мягко говоря, задумчивый.

Голос из брауновских динамиков.