– Когда наш юбиляр создавал это полотно… А в этом сотворенном им полотне… – И т. д.
После выступления критика Ливанов сказал юбиляру:
– Юра, я думал, что ты – артист. А ты, оказывается, полотняный завод.
Один молодой актер на гастролях театра отмечал свой день рождения, который завершился пьяным дебошем в гостинице, где проживала труппа.
На следующий день почтенный мхатовец старец М. Кедров выговаривал провинившемуся:
– Не понимаю, зачем надо было пить водку? Ведь можно было отметить свой день рождения лимонадом.
– Ну, тогда это был бы твой день рождения! – заметил Ливанов.
После войны Алла Тарасова, прославившаяся в роли Анны Карениной, оставила своего мужа И.М. Москвина и стала женой героического летного генерала Пронина. Пронин был крепыш среднего роста, очень широкоплечий, почти квадратный, с ничем не примечательными чертами лица.
Стареющий Москвин воспринял уход жены болезненно, в театре ему сопереживали. Тарасовой, очевидно, хотелось найти какое-то достойное оправдание своему поступку.
– Борис, – обратилась она к Ливанову, – правда, Пронин – это вылитый Вронский?
– Алла, перечитай «Анну Каренину», – посоветовал Борис Николаевич.
Растолстевшему приятелю-художнику:
– У тебя портрет совсем за раму вышел.
«Актеров нельзя допускать в судебные заседатели. Они по любому поводу могут вынести только один приговор: кровавая смертная казнь. На Шекспире воспитаны».
Во время гастролей в Киеве три администратора – один мхатовский и двое местных – затеяли концерты с участием молодых актеров. Два концерта до спектакля и один после. И так целую неделю. Молодые актеры радовались: подработаем. И трудились из последних сил. Когда конвейер концертов остановился, администраторы получили солидные денежные премии, актеры – ничего. В театре разбушевался стихийный митинг.
Обманутые актеры ринулись за правдой к Ливанову, одному из руководителей театра.
– Борис Николаевич, вы слышали, что произошло?
– Слышал. Все правильно.
– Как? Почему?
– Потому что премии получают доярки, а не коровы.