Я скидываю с себя порванную рубашку, она меня сковывает, затрудняет моё дыхание. Шелестящий гладкий шёлк больше не нужен, он не выдержал натиск страсти.
Я хочу, чтобы он прикасался ко мне, я хочу ощущать кожей касания его тела. Моя грудь вздымается, голова идёт кругом, и я понимаю, что совершенно промокла. Совершенно. Что он такое, как он это делает. Ненавижу его! Самовлюблённого хама! Ненавижу и страстно желаю. Да, я отдаю себе в этом отчёт. Я его хочу.
– Э-э-э… – вдруг раздаётся несмелый голос совсем близко от нас. – Прошу прощения, здесь уже небольшая очередь. Не могли бы вы немного ускориться?
10. Занавес
– Да, – недовольно бросает Борзов, – сейчас ускоримся!
– Что значит ускоримся! Я не могу ускориться! И не хочу я ускоряться! Да и…
Я не успеваю договорить, потому что он залепляет мне рот поцелуем. Наши языки соприкасаются и я забываю о том, что только что хотела сказать и уже не знаю, не помню и не интересуюсь тем, о чём думала.
Он держит двумя руками мою голову и целует, ах, как он меня целует! Подлец! Негодяй! Как же он меня целует. Я вся горю, я вся в огне.
Он снова, как тогда, в кабинете разворачивает меня спиной к себе и проводит ладонью по моему лицу, по шее, по груди. Не задерживаясь, вскользь, заставляя малиновые ягодки сосков снова твердеть, а грудь дрожать.
Я смотрю на отражение в зеркале и встречаюсь с ним взглядом. В моём взгляде мёд, а в его – огонь.
Одна его рука сжимает мою грудь, а вторая двигается по животу, вызывая короткие судороги и сокращения мышц. Она заползает в шорты и я слежу за ней в зеркале и делаюсь от этого ещё мокрее, и распаляюсь ещё сильнее.
Борзов на мгновение отрывается от меня приседает и сдёргивает шорты вместе с трусиками. Я переступаю одной ногой, освобождаясь от плена белья и становлюсь совершенно свободной, нагой, воспламенённой, электроопасной.
Я наклоняюсь вперёд и упираюсь в полочку, утыкаясь лбом в зеркало. Какая же я… разнузданная и… стоп! Потом об этом подумаю, потому что сейчас я, в первую очередь мокрая. Какая я мокрая… Густая горячая влага сочится и стекает по внутренним сторонам бёдер.
– А! – я вскрикиваю и тут же прикусываю губу.
Он прикасается ко мне, просовывает руку мне между ног и сжимает мокрые набухшие складки, а потом аккуратно погружает пальцы в мою спелую сладкую мякоть и касается клитора.
Я рычу и закусываю губу. Он запускает пальцы свободной руки мне в волосы и сжимает их, чуть оттягивая мою голову назад.
Он гладит, ласкает и сжимает точку наслаждения, мою маленькую жемчужину, мой клитор, заставляя меня извиваться и дёргаться и биться лбом о гладкую холодную поверхность.
Потом он вдруг убирает от меня руки и я слышу звук расстёгиваемого замка и тихое звяканье пряжки ремня. Я смотрю на отражение Борзова и встречаюсь с ним взглядом. Сейчас это не человек, это дух, это Эрот, это живой огонь. Его глаза мутные, затянутые клубящейся дымкой и поволокой страсти.
Он приближается, прижимается теснее и помогает себе пальцами, направляя член внутрь меня. Я его не вижу, но чувствую, он сначала упирается, попадая мимо, а потом внезапно врывается внутрь, разрывая и заполняя меня сладким восторгом и ужасом.