– Мистер Кроссман, – сказала она, проигнорировав внутренний голос, и стыдливо вжала голову в плечи.
Эммануил, впрочем, никак не отреагировал.
– А он сейчас на Земле, – задумчиво произнес он.
Ронни кивнула.
– И ты, конечно, туда никак попасть не можешь.
Ронни снова кивнула.
– Можешь, – лениво бросил Эммануил.
– Что? – переспросила она.
– Ты можешь попасть на Землю, – хитро повторило зеркало. – У директора в распоряжении имеется несколько специальных разрешений, написанных золотыми чернилами. Их совсем мало, два-три экземпляра, но именно эти разрешения позволяют любому студенту вернуться к людям на определенное время. Главное, чтобы на бумаге стояла подпись какого-либо из наставников первого ранга. Господин Линдлей еще преподает?
– Тот старый горбун, любящий поспать на занятиях? – уточнила Ронни.
Эммануил обиженно хмыкнул.
– Старый горбун! Да так о нем еще никто не отзывался! Это один из самых выдающихся математиков, физиков и астрономов тринадцатого века, посол Синклита, самый опытный из Собирающих!..
– Я поняла, – прервала его Ронни. – Давай дальше.
– Здесь я мог бы обидеться, – заявило зеркало, – но я вижу, что твои дела слишком плохи. Из всех преподавателей, на данный момент находящихся в Лицее, только господин Линдлей может подписать разрешение такого типа.
– А он согласится?
– Знаешь, – лукаво протянуло зеркало, – здесь мне следует лишь признать одну вещь. Господин Линдлей с возрастом стал несколько невнимательным, и… Я думаю, если ты дашь ему еще какие-нибудь бумаги, включая разрешение, он подпишет все, даже не глядя на них. Ему льстит, когда студенты обращаются к нему за помощью: в последнее время все стремятся общаться только лишь с более-менее молодыми наставниками, а про господина Линдлея все забыли.
– Это, конечно, хорошо, даже несмотря на то, что я просто обману доверчивого преподавателя. Только как я достану это разрешение? Директор меня теперь точно к своему кабинету не подпустит, а взламывать двери я пока еще не научилась, – язвительно ответила Ронни.
– Попроси своего друга, – подсказал Эммануил.
Зеркальная гладь покрылась четкой сеткой, и его голос затих.