Спустя несколько минут после секса Илана просто отключается у меня на плече. Одного раза с ней мне оказывается чертовски мало, но я не трогаю ее больше. Она недавно после операции, еще довольно слаба, да и трясется, как заяц подо мной, до предела была напряжена.

Я понимаю, что с первого раза у нас не получится фонтана с икрами, особенно у нее. Птичка боится меня. Она нихрена меня не простила. Подпустила просто к себе чуть ближе. Доверилась, и моя задача теперь не снести все это нахрен.

Я беру Илану предельно нежно и осторожно. Сдерживаюсь, как могу, со всех сил, потому что она просто не выдержит того напора, в котором я привык заниматься сексом. Я беру ее всего в двух позах, максимально щадя и стараясь не делать больно, хотя вижу по глазам, что терпит. Больно ей было, когда входил, но потом начал ее целовать, и она немного расслабилась, стало получше.

Оргазм накрывает меня быстро, так как уже не один месяц я хочу чувствовать Илану под собой. В тот момент я понимаю, что никому ее уже не отдам. Она моя жена. Я ее хочу. Точка.

Просыпаюсь от звука детского плача в датчике. Анютка проснулась. На часах три ночи. Илана сопит на боку. Уставшая. Вымотанная. Пусть спит. Не трогаю ее.

Молча поднимаюсь, натягиваю штаны и иду к малышке.

Отворяю дверь и подхожу к дочери. Кажется, только у Анюты сна ни в одном глазу.

Беру дочь на руки, придерживая за голову. Совсем еще крошечная, но моя. Роднее быть не может.

Прижимаю ее к себе вспоминая, как впервые ее мне на грудь положили сразу после рождения. Теперь каждый раз этот космос ощущаю, когда ее на руки беру. Вдыхаю ее сладкий запах, качаю, чтобы успокоилась, и в сердце невероятное тепло разливается от этого. У меня снова есть семья. Та, за которую я готов порвать любого.

Анюта все никак не хочет успокаиваться, пока я не делаю смесь, и не кормлю ее из бутылочки. Не хочу будить Илану. Пусть хоть эту ночь отоспиться.

Поев, дочь успокаивается и засыпает. Я  укладываю ее обратно в люльку и долго смотрю понимая, как сильно виноват перед ней и ее мамой. Не смыть этот грех уже ничем, вот только и жить без них я уже не смогу.

Возвращаюсь к Илане в спальню, и как только ложусь, сонная птичка подлезает ко мне. Засыпает сразу на плече. Глажу ее по волосам мягким до самого утра, до сих пор не веря в то, что она дала нам шанс. К себе подпустила, позволила случиться тому, чего так боялась.

Теперь я одного только хочу: чтобы она не жалела и чувствую, что мне придется для этого очень постараться.

Илана вскакивает сама в шесть утра, чуть ли с кровати не сваливаясь. Вижу в ее глазах ужас, от которого все сжимается внутри. Снова боится? Меня…

– Анютка! Боже, я проспала!

Тут же сгребаю ее в охапку своих рук и подминаю под себя.

– Тише. Наша дочь спит. Я проверял двадцать минут назад. Ночью тоже. Не кипишуй.

Вижу удивленный взгляд зеленых глаз.

– Вы сами проверяли? И укачивали тоже сами?

– И кормил. Она слушалась меня получше тебя.