В принципе, выводы мне показались логичными. Осталось только как-то их по-умному использовать, а не как всегда. Мия спит, тащить ее на себе удовольствие ниже среднего, да и непонятно куда. Впрочем, тут я снова задумался. При абордаже, если захвачена рубка, весь экипаж дружно бросается к спасательным капсулам и сматывается. Обычно автоматика капсул настроена на возвращение к базе или к родной планете. Отсюда следует, что и мне следует искать спасательную капсулу, потом как-то ее надо перепрограммировать, чтобы летела на ближайшую планету, либо… дальше у меня фантазия не работала. Но одно я понимал точно, что с этого звездолёта надо сваливать. Те, кто его захватили, уж слишком крутые парни. Если они иррам голову отрывают, то мне они вообще все выдерут. Но хватит сидеть, надо что-то делать, иначе захватчики вернутся и к нам с Мией придет пушистый северный лис.

Я встал и пошел к выходу. Любое поле боя, это лакомый кусок для мародеров, на нем всегда можно найти оружие, еду, одежду и прочее, а я, между прочим голый, и есть хочу. Тут главное все сделать правильно и своевременно. Первое правило мародера — убедиться в том, что бой уже прошел, и все, кому надо, умерли. Второе правило — не попасться на глаза тыловым интендантским службам, которые занимаются тем же, собирают трофеи. Дверь из лаборатории не открывалась, автоматика не работала, зато поднапрягшись, я сумел ее приоткрыть сначала на ладонь, а потом и полностью. Тоже понятно, такое бывает, когда электричество отключается.

В коридоре было пусто и все также воняло горелой изоляцией. Я пошел вперед, не очень хорошо представляя, куда мне идти. Метров через двадцать я уперся в очередную дверь, а когда ее открыл, то оказался в командной рубке. Ирры были здесь, причем все в наличии, и все дохлые. Так и остались на своих рабочих местах с выпученными глазами, причем у многих были разорваны глотки, у остальных были просто и незамысловато проломлены головы. Интересно, кто же все-таки это сотворил?

Оружия я не нашел, ни мечей, ни пистолетов, ничего. А все эти коробочки, шарики, кубики были для меня непонятны. Может среди этого всего была и еда, только как до этого догадаться? Я же перед этой цивилизацией как та макака, которая может только все ломать, да пробовать на зуб. Не солоно хлебавши, я вернулся к Мие. Она уже открыла глаза, долго смотрела на меня сначала мутным, потом понемногу светлеющим взором. Я гладил ее по мокрым волосам и глупо улыбался. Радовался, что она жива, и мы снова вместе, а она хмурилась и все больше мрачнела.

— Кто ты, Макс? — наконец произнесла она глухим, севшим голосом.

— Я твой любимый, — мягко улыбнулся я. — Ты забыла?

— Любимый? — девушка задумалась. — Я не знаю. Нет, я по-прежнему хочу тебя и твоей ласки, но мне страшно…

— Страшно? — удивился я. — Почему? Что случилось? Все же закончилось хорошо, милая. Док, этот сумасшедший, умер, как и все остальные ирры. Правда, я не знаю, кто их убил…

— Не знаешь? — Мия как-то странно посмотрела на меня. — Правда?

— Правда, — ответил я. — Откуда мне знать? Я же как только наглотался этой голубой водички, так сразу и заснул, а что происходило дальше, откуда мне знать? Я спал…

— Спал? — девушка вздохнула, вырвалась из моих объятий, встала и подошла к стене, там она вытащила матовую пластину, что-то на ней нажала, и одна из стен превратилась в большой экран, а вот то, что происходило на этом экране, меня чрезвычайно заинтересовало. Сначала этот сумасшедший док притащил два наших тела, мой и Мии, причем ирр даже не напрягался, он нес нас на руках как вязанку хвороста. Принес, бросил и стала настраивать эти цилиндры, в один из них он запихнул меня, в другой девушку, что-то нажал, и мы очнулись.

Звук не воспроизводился, но итак было понятно о чем медик разговаривал со мной, это я еще помнил. А вот дальше стало интересно, он нажал что-то на матовой пластине, предварительно вставив ключ, и голубая жидкость стала подниматься вверх. Через минуту я ее вдохнул и неподвижно завис в этой голубой водичке, закрыв глаза. Док перешел к Мие, открыл матовую панель, вставил ключ, и вот тут начали происходить странные вещи.

Неожиданно я открыл глаза, зачем-то потрогал пальцами поверхность цилиндра, а потом ударил плечом. Не знаю, откуда у меня взялась эта гигантская сила, но цилиндр качнулся и рухнул на пол. Медик ошарашенно оглянулся, при этом продолжая что-то нажимать на матовой пластине. Голубая жидкость стала подниматься, обволакивая Мию. И тут я встал, одним небрежным движением отбросив тяжеленный цилиндр в сторону. Потом незаметным прыжком оказался рядом с доком, протянул руки к его голове, крутанул ее, быстрым движением оторвал ее и отбросил в сторону.

Если честно, на это я уже не смотрел, я видел только побледневшее, испуганное лицо Мии, ее нежные губы, которые что-то шептали. Оторвав голову медику, я подошел к цилиндру, что-то произнес моей любимой, нежно погладил гладкую поверхность и пошел к двери. А дальше запись пошла из рубки. Дверь открылась, я пронесся по рядам кресел, разбивая кулаками головы и разрывая глотки, потом убедившись, что все мертвы, удовлетворенно хмыкнул и ушел. Вернулся в лабораторию, залез зачем-то в цилиндр и закрыл глаза. Через пару минут я проснулся. Все, что дальше происходило, я уже помнил.

Ну и как к этому относиться? И главное, как моей любимой после этого относиться ко мне? Девушка стояла у матовой панели и смотрела на меня. Много чего было в этом взгляде, и настороженность, и страх, и недоумение.

— Иди ко мне, моя хорошая, — я грустно улыбнулся. — Дай я тебя обниму.

— Я тебя боюсь, — Мия вздрогнула, на ее глазах появились слезы. — Я думала, что хорошо знаю тебя, оказывается, нет. Ты чужой.

— Я чем-то обидел тебя? — спросил я. — Ударил, сделал тебе больно?

— Нет, но… — она вздохнула, — мне все равно страшно.

— Когда ты отрубала голову ирру, я тебя боялся? — поинтересовался я. — Я бегал от тебя, крича, что ты убийца, вздрагивал, глядя на тебя?