– Вы не правы, фрой… Регина. Я вполне – как это? – современный молодой человек. Я пью пиво в баре, слушаю музыку и играю в кегли. Но здесь я в чужой стране и потом… да, действительно, пожалуй, вы правы, я несколько старомоден. Меня так воспитали.

– Кто же вас воспитывал?

– Родители. Бабушка.

– И дедушка, который воевал?

– Нет, дедушка умер.

– Давно?

– В сорок седьмом году. Дедушка умер в плену. В России.

– Простите, я не хотела…

– Ничего страшного. Это было давно. Мой отец родился в сорок четвертом, и он никогда не видел своего отца. Так что это было давно, но я обещал бабушке, которая меня растила, когда я был маленьким, что теперь, когда я бываю в России, я съезжу туда, где умер мой дед. Я обещал, долго не мог выполнить и вот съездил наконец и привез оттуда некоторые вещи – нет, не вещи деда, разумеется, просто какие-то вещи оттуда – и вез их в Германию и умудрился потерять в аэропорту! Вот поэтому я так был огорчен и так благодарен вам, что вы помогли мне найти этот пакет.

Ну вот теперь понятно. С матрешками я попала впросак. Понятно, чего он так переживал. Ладно, переключимся со своих проблем на чужие.

– Я рада, Хельмут, что все нашлось.

– Я тоже рад, и рад, что вы рады. Но, по-моему, вы все-таки еще не очень рады, Регина. Мы уже почти приехали. Вы очень торопитесь домой?

– Нет.

– Может быть, вы не откажетесь немного посидеть со мной?

– Посидеть?

– Посидеть в ресторане? Сейчас как раз время ланча. Я был бы очень рад провести в вашем обществе еще какое-то время. Обычно я обедаю с партнерами, но сегодня у меня выходной, и я должен буду обедать один. Вот тут, на Морской, есть очень неплохой ресторан…

В общем, после всего, что произошло, почему бы мне не сходить в ресторан.

У него выходной, у меня выходной… Да любая бы пошла не раздумывая. И что мне тут думать-то? Что я сейчас – откажусь и поеду домой, переживать и готовить обед на плитке? Я же не на свидание с ним иду, Валере я не изменяю – как сейчас изменяет мне он, скорее всего.

– Хорошо, Хельмут. Я тоже буду рада.

– Ну вот видите, – говорит он и смеется, припарковывая автомобиль, смеется, высоко запрокидывая голову и обнажая острый кадык, – мы с вами все время радуемся. Вам никто никогда не говорил, Регина, что вы похожи на польку?