Я усмехнулась. Надо признать, отчасти папаша прав — герцог преследует свои интересы, и для меня участие в его игре может иметь летальный исход. Однако… Я могу либо полагаться только на себя, либо сотрудничать с герцогом, и пока что забота Ирсена превышает все мои самые смелые ожидания.

— Барон, состоится наша с герцогом свадьба или нет, это одно. Лишусь я его поддержки или нет, это другое. Не находите?

Барон налился привычной краснотой, и я всерьёз подумала, не посоветовать ли ему пригласить целителя. Будет обидно, если папаша склеит ласты прежде, чем я разберусь, откуда у него столько ненависти к родной дочери. И ещё. Молодая женщина, достаточно состоятельная, чтобы оплачивать услуги магов жизни, умирает от болезни. От болезни ли? Кто как не барон может знать, что на самом деле случилось с его первой женой, матерью Милимаи.

Мачеха принялась успокаивающе гладить барона по руке, голос подала старшая из сестёр:

— Мили, ты говоришь странно. Ты ведь сама признала, что можешь перестать быть невестой герцога. Но твоё положение дочери рода Дарс неизменно, поэтому родительская семья — вот та сила, на которую следует полагаться и до замужества, и после.

Я аж умилилась. Либо девочка реально не понимает, что советует, либо настолько бездарно кусается, что это смешно.

— Дорогая, я полагалась на отца, но эта семья отправила меня в заброшенный дом умирать от голода. И если бы не деньги герцога, я была бы уже мертва. Так на кого стоит полагаться?

Девочка «зависла», даже вилку с наколотым кусочком творожной запеканки до рта не донесла, так и застыла на середине движения.

— Ты! — папаша грохнул кулаком по столу.

— Барон, где ваши манеры? — удивилась я. — Как думаете, что будет, если я поведу себя также во время обеда во дворце и скажу царосу, что это вы меня научили?

— Мили, тебе никто не поверит, — быстро сказала мачеха. — Фамиан, прошу, не злись. Мили ещё слишком молода, чтобы осознать.

— Пфф! Мили слишком много о себе думает, — барон выдохнул и взялся за приборы с таким остервенением, что я заподозрила, что в мыслях он режет меня, а не запеканку. — Похоже, она не понимает, что герцог отнюдь не всесилен, и что есть те, кто способен противостоять ему на равных. Эти люди против его брака.

— Отец, о ком вы говорите? Кто против?

Если сопоставить упорную, но бесплодную попытку барона настроить меня против жениха и ночной разговор с неизвестным, то очевидно, что слова о противнике герцога правдивы. Имя, мне нужно имя. Однако…

— Герцог Варильский был признан царосом своим наследником. Если бы герцог сохранял этот статус, чтобы исполнить прописанную в законе формальность, всё было бы в порядке, но герцог стал реальным конкурентом старшей принцессы, и очень многие обеспокоены.

Увы, ничего ценного.

Разве что я поймала один, возможно, немаловажный нюанс. Раньше барон старательно притворялся нейтральным, а сейчас раскрыл себя, причём из-за меня, точнее из-за веса, который герцог получит, благодаря вкладу в медицину. То есть… мне следует быть готовой к покушениям.

Я спокойно доела, отодвинула пустую тарелку и поднялась:

— Мои благодарности повару, — не вам, дорогие родственнички, — Меня ждут в храме, я должна поторопиться, поэтому уйду первой.

— Осторожнее, дочь!