Как ни странно, Астор пришел к такому же выводу.

– Думаешь? – переспросил он ледяным тоном, и спесь мигом слетела с Беана. – Ты заковал уважаемого человека в кандалы, потому что ты так думаешь?!

В зале воцарилась такая тишина, что даже со своего места я услышала, как Беан нервно сглотнул.

– Я… Я опрашивал свидетелей… – проблеял он. – Они указали на него. Бунтовщики собирались у дома Кадиса, а у него полно всякого инвентаря…

– У тебя есть доказательства, что он подкупал людей? – медленно и отчетливо спросил Астор.

– Нет, но…

– Может быть, он признался? – продолжил напирать дракон, и я лишь порадовалась, что я сейчас не на месте Беана.

– Нет. Просто он вообще ничего не говорил. Был бы невиновен, так бы и сказал… – окончательно стушевался Беан.

– Мы завоевали этот город, – Астор поднялся со своего полустула-полутрона и подошел к пленнику. – Но война закончилась. Наступает мирное время, и наша главная задача – восстановить то, что разрушено, дать людям порядок, покой и безопасность. Мы сражались не с ними, не с мирными горожанами. Наш повелитель приказал биться с теми, кто нам под стать. С драконами синего клана под предводительством Маиля-лира и с его армией. Как мы все знаем, – теперь Астор обращался уже не столько к Беану, сколько ко всем присутствующим, – Маиль бежал. Он не повел себя, как капитан тонущего корабля, не остался со своими подданными до последнего. И он, и его генерал сейчас в замке Лейнаса-лара, главы синего клана. И, уверяю вас, он чувствует себя превосходно, и на всех, кого он оставил в Эвисе, ему глубоко наплевать. А теперь скажите мне, ради кого вы ропщете? – Астор сделал паузу, дожидаясь ответа, но никто в зале не проронил ни слова. – Я так и думал. Я гарантирую вам справедливость и милосердие. Да, мятежи будут пресекаться жестко, и все виновные отправятся в тюрьму. Но без доказательств…

– Это сделал я! – прорезал воздух громкий голос пленника, и Астор удивленно к нему повернулся.

– Что?

– Я! – с вызовом повторил Кадис. – Я поднял моих людей на восстание, и будь у меня такая возможность, я бы сделал это снова!

– А я говорил, говорил! – возликовал Беан, но его победоносный клич утонул в гомоне толпы.

В зале начались самые настоящие брожения; смута, которая назревала все это время, вылилась наружу. То здесь, то там раздавались самые разные возгласы:

– Я от него ни гроша не получил!

– Это оговор, он не виноват!

– Меня, посадите лучше меня!

– Да казните его уже, почему мы должны отвечать за какого-то богача?!

От шума у меня разрывалась голова, закладывало уши. Я уже не могла разобрать, кого в зале больше: тех, кто поддерживает Кадиса, или тех, кто готов присягнуть красному дракону. Ясно было лишь одно, – этот самый Кадис был в Эвисе персоной знаковой, почти как королева среди шахматных фигур, и от решения Астора сейчас зависело очень многое. Если бы он мог привлечь Кадиса на свою сторону, возможно, бунты бы прекратились, а поддержка горожан заметно выросла. Вот только как этого добиться, у меня не было ни малейших догадок.

– Тихо! – рявкнул человек-ледокол, да так громко, что, кажется, даже стекла в окнах задребезжали.