– Кстати, насчет серебра, – моргнув, оживился купец. – Те двое, славянин и варяг, что захаживали как-то на мою барку, думаю, не отказались бы от скромного дара. Намекали! Мол, можем оказать покровительство…
– Какие славные люди! – Ата-ач с хохотом взмахнул рукой. – И где же они? Почему я до сих пор с ними не знаком, а?
– Не гневайся, мирза. – Взглянув в светлые глаза собеседника, булгарин испуганно заморгал. – Святослав-каган отправил их в дальние лесные селения.
– В этой неуютной земле все селения – лесные, – меланхолично заметил мирза. – Раз тех двоих нет, что же ты про них вспомнил, мой почтеннейший друг?
– Потому как они обещались объявиться… вот как раз в эти дни.
– Как объявятся – сразу ко мне, – распорядился хазарин. – Люди, обожающие злато и серебро, никогда не будут лишними… правда, не всегда – нужными. Так, Сувар! Позови-ка сюда моих парней, есть для них славное дело… Да! Я вот подумал… что-то мы давно не пировали с Ходотой-старейшиной и его криворуким помощничком.
Княжна как раз принимала ванну – фыркая, плескалась в бочке, – когда в шатер заглянул верный Бьорн:
– Пришел Людота-ярл. Говорит, с важным известием.
– Так пусть войдет, коли с важным. Зови!
Войдя, князь вежливо кивнул, глянул на голые Женькины плечики и, хмыкнув в усы, снял отороченную куньим мехом шапку:
– Беда, госпожа!
– А что такое? – вскинула глаза дева.
– Ходоту, старосту, медведь задрал до смерти! – усевшись на лавку, пояснил гость. – Ну, того самого, что мы с тобой хотели…
– Черт! – выругалась княжна. – Ах, как не вовремя-то! Надо же – медведь.
– Он на луга пошел, староста-то, да через малинник… а там медведица с медвежатами, вот и…
– А слуга его? Ну, тот, криворукий…
– Малост? Тот жив, что с ним сделается.
– Так живо его хватайте! – высунувшись из бочки, распорядилась княжна. – А то и с этим что-нибудь случится – с кем тогда разговаривать будем?
– Я уж воям своим сказал. – Князь безмятежно развалился на лавке и не сводил с купальщицы глаз.
Любовался, чего уж! Правда, мало что видно было – ну, плечи, ну, иногда – грудь…