Иногда, так сказать, по ходу пьесы, нам приходилось прятать добытые улики в самых неожиданных местах и нередко спонтанно - или от бандитов, или от милиции - и надежная упаковка в таких случаях играла не последнюю роль.

Что ж, и на этот раз мы оказались на высоте…

Мы добрались до речушки взмыленные, как скаковые лошади. Плат, не привычный к большим физическим нагрузкам, даже схватился за правый бок.

- Болит? - спросил я участливо.

- Пройдет… - процедил он сквозь зубы.

- Здесь метров пятьдесят, - оценил я ширину речки. - Ныряем?

- Ныряем…

- Ну смотри, студент! Соберись. Нужно додержаться. Берем курс вон на ту заводь. Там кусты нависают над водой, и нас хрен кто увидит.

Я боялся, что нас могут заметить. Деревья росли тут густо, но они были невысокими. Поэтому (я это сразу определил) противоположный берег речки с дороги был виден как на ладони.

Мы нырнули.

Нужно сказать, что в юности мы плавали и ныряли как выдры. Но то было тогда, а сейчас на какие-то несчастные пятьдесят метров мне пришлось потратить весь запас воздуха, который был в легких.

Говорила мне мама, не кури, сынок…

Спрятавшись за ширму из ивовых плетей, мы с Платом минуты три дышали как две большие рыбины, выброшенные на берег сильным штормом.

- Хух… Мать твою… - Серега потер ладонью грудь в районе сердца.

- Что, серчишко пошаливает? - спросил я участливо.

- Не так, чтобы очень…

- Рановато.

- Угу. Это от нервов. А ведь нас могли и убить…- Плат побледнел еще больше и вздрогнул.

- Запросто. Целились плохо.

- Почему они за нами увязались?