Глава 3

После линейки, закончившейся почти сразу после ухода маленькой Гретты, Лиззи отправилась гулять с Алексом, а я поймала преподавателя по Всемирной Истории магистра Уилкока и всесторонне обсудила с ним семестровую работу.

Затем направилась к общежитию. Это было серое здание, выстроенное по соседству с лекарским крылом и хозяйственными помещениями, подновленное с приходом нового ректора. Заведовала им пожилая магисса Эрдель.

Ну, как она заведовала — сидела на входе в уютной комнатке, делая вид, что наблюдает за входящими и выходящими из общежития. Но мы-то знали, что это всего лишь видимость и мимо магиссы может пройти незамеченной целая имперская армия Угроса.

Потому что лет магиссе Эрдель было далеко за сотню, и, по-хорошему, ее давно надо было отправить на пенсию. Но наш ректор почему-то медлил, так и не отдавая соответствующего приказа.

Причин этого мы не понимали. Гадали с девочками, склоняя на разные лады. Быть может, магисса Эрдель была дальней родственницей Берка Гамильтона, поэтому он не захотел расстраивать любимую пра-пра-тетушку? Или же он впервые проявил сентиментальность, вспомнив былые времена, когда и сам учился в Академии? Вдруг магисса Эрдель была к нему добра, пропуская на свидания к его возлюбленной?

Как бы там ни было, милая старушка изо дня в день просиживала на входе и увлеченно вязала розовые и голубые распашонки своим пра-пра-правнукам или же пра-пра-правнучкам. Так что девушки в своем общежитии пользовались относительной свободой, в то время как мужское при лорде Гамильтоне превратилось чуть ли не в военную казарму.

Именно поэтому мы с Лиззи молились за здоровье магиссы Эрдель — не дай Боги, чтобы наш последний год в Академии омрачился приходом какой-нибудь грымзы, наподобие деканессы Пейтон, преподававшей у нас еще и «Яды и Противоядия».

Но сейчас, увидев возле дверей нашей с Лиззи комнаты два огромных букета — явно не с клумб мистера Гиггенса, а заказанных у столичных цветочников, — я даже немного пожалела о том, что магисса Эрдель настолько близорука. Будь она на страже, то не пустила бы двух болванов — Эрика Дигби и Стенли Виммера, я нашла их карточки с приглашениями на бал, — что оставили цветы у моих дверей. Вместо этого выгнала бы парней вон, и мне не пришлось бы с ними объясняться.

А теперь придется.

Вздохнув — не испепелять же такую красоту! — сняла защитные заклинания и занесла цветы в комнату. Собиралась поставить их в вазы — одну с розами на свой стол, а вторую с лилиями и гиацинтами — Лиззи их очень любила — на прикроватную тумбочку подруги. Пусть ей тоже перепадет с царского плеча моих ухажеров!

Потому что ее Алекс был не слишком-то богат, и цветами свою возлюбленную баловал нечасто. Титула за ним тоже не водилось, поэтому, по мнению лорда и леди Лангстон, Алекс Карвелл нисколько не подходил в мужья их красавице-дочери. Отсюда и ворох новой одежды с обувью, и приказ обратить внимание на Берка Гамильтона…

По правде, я мало знала о семье Алекса, он не любил говорить на эту тему. Мне было известно, что его отец погиб на войне, а мама с маленьким сыном перебралась в столицу из какой-то глуши. Они снимали две комнатушки в «Меблированных домах Симменса», что на окраине столицы. Грейс Карвелл получала небольшую военную пенсию, которой ни на что не хватало, поэтому она работала с утра до ночи сразу в нескольких местах.

И все потому, что плата за обучение Алекса сжирала все их средства. Алекс много раз порывался бросить Академию, но мать не позволила. Сказала, что отец был бы против.

Чтобы заработать деньги, Алекс хватался за любую подработку на каникулах. Именно поэтому ему нужно было — кровь из носа! — не только место в команде, но еще и наша победа на Турнире Четырех Королевств с щедрым денежным призом. Тем самым он бы вытащил свою семью из долгов, получил отличные рекомендации и, вполне возможно, еще до окончания Академии нашел бы себе место в Магической Гильдии или даже при дворе.

К тому же, прояви он себя, Алекс мог бы переменить мнение родителей Лиззи, и они бы разрешили им пожениться. Вот как много всего оказалось завязано на Турнире!

Думая об этом, принялась устраивать букеты в вазы. Поставила лилии возле кровати Лиззи, затем подошла к своему столу и… внезапно заметила рядом с аккуратно свернутыми учебными свитками еще один, перевязанный темной лентой. Нет, не мой — у меня никогда не было ни такого пергамента, ни таких лент. Слишком дорогие — я всегда пользовалась теми, что попроще.

И это было в высшей степени странно.