Вернувшись домой, я никак не могу найти себе места. Меня трясёт от переполняющих чувств. Его бабушка всегда с теплом и любовью относилась ко мне. Кормила, считая, что я слишком худенькая. Рассказывала истории из своего юношества. Рассказывала, как они познакомились с мужем и прожили вместе больше сорока лет, пока на работе у него не случился сердечный приступ. Она была единственным человеком из семьи Макара, которая любила его и заботилась. Единственная, кому на него не было наплевать.

— Если я не смогла воспитать сына, то мне выпал шанс воспитать достойного человека из внука, — как-то сказала она мне.

Я усмехнулась горько, вспоминая эти слова. Конечно, достойного, Мария Остаповна. Достойнее на свете нет.

Я вдруг замерла посреди комнаты. Мария Остаповна была с чемоданом, а значит, вернулась из путешествия. После смерти своего мужа она каждые три месяца выбиралась заграницу. Вспоминала молодость и места, где они с мужем когда-то побывали. Если её не было дома, то… Откуда тогда пирожки? Прикусила губу от волнения и зашипела. За день я искусала губы так, что живого места не осталось. Получается, что Макар… сам пирожки испёк? Я свела брови вместе. Открыла ноутбук и, не сдержавшись, зашла на его страничку. Ладошки мигом вспотели. С экрана, опершись бёдрами о бетонное ограждение, на меня смотрел Макар. Камера передала зелень его глаза. Даже каждую крапинку поймал фотограф. Макар небрежно засунул руки в передние карманы джинсов. Взгляд направлен прямо в камеру. И мне кажется, что картинка сейчас оживёт и парень улыбнётся. Не ехидно, как он взял в моду это делать в последнее время, а искренне и задорно, как два года назад. Кончиками пальцев провела по экрану, повторяя овал лица парня. Звонок мобильного телефона заставил меня вздрогнуть и воровато отдёрнуть руку. Заставил меня осознать, что именно я делаю. Снова позволяю себе быть той влюблённой по уши дурой. Снова поддаюсь своим чувствам. Закрыла вкладку и зло захлопнула крышку ноутбука.

— Да, — рявкнула в трубку громко.

— Макарова, я тоже рад тебя слышать, — смешок в трубку.

— Артурчик, — обрадовалась я, — какими судьбами?

— Да, вот, решил позвонить одной козявке, которая забыла о своём друге, едва переведясь в другой универ, — с упрёком говорит парень.

— Прости, — покаянно отвечаю. — Сам понимаешь, новое место, новые знакомства и адаптация.

— Оправдывайся, козявка, — хмыкает друг. — Сегодня в десять буду ждать тебя у подъезда.

— Эм, — я взгляд бросаю на часы. — А тебя не смущает, что сейчас уже без пятнадцати десять?

— Ни капли, — слышу, что совсем рядом с парнем запищал домофон.

— Боюсь даже спросить, где ты сейчас находишься, — подхожу к окну и выглядываю во двор.

— На лавочке у твоего подъезда, — предчувствие меня не подвело, Артур находился сейчас во дворе моего дома. И смотрел прямо в мои окна, лениво махая рукой.

— Поднимайся, раз уж пришёл, — закатываю я глаза. — Нечего лавку своим весом прогибать, а то сейчас сломаешь, и бедным бабулькам негде будет сидеть.

— Хорошо, моя сладкая конфетка, — меня аж перекосило от такого обращения. — Лечу к тебе, — сбрасывает вызов. Вижу, что он заскочил в подъезд, когда из него выходил сосед сверху с собакой.

Встречаю Артура на пороге квартиры. Широкоплечий парень, походящий больше на медведя, ввалился в квартиру, тут же сграбастав в объятия.

— Ещё худее стала, — ощупал он меня.