– Делай, черт возьми, что хочешь, – выпалил он и вылетел из кухни.

Она сделала. В следующий раз, когда они заехали в город, она купила краску, кисти и рассчиталась за них одним из своих собственных чеков, сверкнув на него взглядом, чтобы проверить, не осмелится ли он начать снова. Он забросил краску в грузовик с враждебной обходительностью. Кульминацией дня стала остановка в кафе, где они пили кофе и прислушивались к Флорис, бранившей своих клиентов.

Она покрасила дом к середине августа и прониклась большим уважением к людям, красящим жилые здания. Это была одна из тяжелейших работ, которой она когда-либо занималась, заставлявшей ее плечи и руки болеть к концу дня. Самым невыносимым было красить сотни тонких реечек веранды; самым нервным – красить второй этаж, потому что ей приходилось как-то себя фиксировать. Но когда это закончилось, и дом засветился, подобно драгоценному камню, а ставни покрылись новой черной эмалью, стойким к погодным изменениям, она была горда своими достижениями сильнее, чем когда-либо еще.

Даже Риз неохотно признал, что дом выглядит мило, а она проделала большую работу, но он все еще возмущался тем, что она это сделала. Возможно, дело было лишь в мужской гордости – он не хотел, чтобы его жена за что-то платила, когда сам он не мог себе этого позволить.

Его жена. Ко времени, когда они были женаты два месяца, она так глубоко проникла в его жизнь, что не осталось ни одной части, которой бы она не коснулась. Она даже переложила вещи в его ящике с нижним бельем. Иногда он задумывался, как ей удалось столько достичь, когда ее шаг редко превышал скорость прогулочного, но то, что она добивалась цели, было фактом. Своим собственным способом она работала так же тяжело, как и он.

Одним жарким утром в конце августа она обнаружила, что ей не хватает муки, чтобы приготовить ежедневную выпечку. Риз уже уехал и не собирался возвращаться на обед, поэтому она побежала наверх и собралась. В любом случае, уже почти пришло время пополнять их запасы, так что она захватила с собой список покупок. Если она сделает все покупки, пока будет в городе, это сэкономит одну поездку.

Она любила слушать Флорис, поэтому зашла в кафе и заказала кофе с пирожком. После того, как Флорис в гневе отослала вон своего единственного, кроме Маделин, клиента, она зашла в кабинку Маделин и села.

– Где сегодня твой мужчина?

– На пастбище. У меня закончилась мука, вот я и приехала за продуктами.

Флорис одобрительно кивнула, хотя ее мрачное лицо никогда не светлело.

– Та, первая его жена, никогда не покупала продукты. Не думаю, что она ничего не знала о кулинарии, хотя, конечно, Риз тогда нанял повара. Позор, что случилось с тем ранчо. Оно было в великолепном состоянии.

– Оно станет таким снова, – убежденно сказала Маделин. – Риз упорно трудится, чтобы восстановить его.

– Он никогда не боялся работы. Не то, что некоторые мужчины здесь. – Флорис сверкнула взглядом в дверь, будто все еще могла видеть только что ушедшего ковбоя.

После разговора с Флорис жизнерадостность Гленны стала почти культурным шоком. Они некоторое время поболтали; затем Маделин загрузила покупки в автомобиль и поехала обратно на ранчо. Еще только полдень, поэтому у нее будет масса времени, чтобы приготовить кекс, который она запланировала.

К ее удивлению, когда она подъехала, грузовик Риза стоял во дворе. Он вышел с задней части дома, неся ведро воды, но, увидев ее, изменил направление и направился к ней; его лицо характерно потемнело, глазами стреляли зелеными искрами.

– Где, черт возьми, ты была? – взревел он.

Ей не понравилось его поведение, но она ответила на его вопрос благоразумным тоном.

– У меня сегодня не хватило муки для готовки, поэтому я поехала в Крук за продуктами.

– Проклятье, никогда не уходи, не сказав мне, куда идешь!

Она сохранила свое благоразумие, но стала напряженной.